Звезда заводской многотиражки 2
Шрифт:
Даша, Эдик и Семен ввалились в редакцию одновременно. У Даши на шапке была повязана пушистая мишура, а в руках она держала что-то плоское и квадратное.
— Семен, осторожнее, а то я пирог уроню! — Даша гибко увернулась от нашего вестника спортивных событий и поставила противень на стол. Потом осторожно сняла с него шуршащую газету и вафельное полотенце.
— Дашута, какая красотища! — Семен восторженно хлопнул в ладоши. — Это ты сама испекла?
— Ах, если бы! — Даша в притворном раскаянии сложила руки и подняла глаза к потолку. —
На квадратном пироге, залитом белым кремом были выведены аккуратные шоколадные буквы и цифры «Новокиневский шинник 1981. С Новым Годом!» И обрамлено все это было сахарными снежинками.
— Ммм, твоей маме надо памятник поставить, — Эдик чмокнул Дашу в щечку как раз в тот момент, когда она стряхивала с воротника пальто растаявший снег. Капли воды попали Эдику на нос, он сморщился и замотал головой. Все засмеялись.
— С наступающим, Ваня, — сказала Даша, цокая каблуками к своему столу. — Что-нибудь интересное на селекторе было?
— Мельников стал главным инженером, — сказал я.
— Игорь?! — взвизгнула Даша. — Ой, как прекрасно! Надо его поздравить срочно! И про интервью сразу договориться, это же прямо в первый номер нужно будет! Чур без меня пирог не резать, я скоро буду!
Даша почти бегом выскочила за дверь. Семен и Эдик переглянулись.
— Быстро этот жук всех прогнул, — пробормотал Эдик. По его лице как-то не было заметно, что он рад такому вот развитию событий. Что-то знает?
— Подожди, так Игорь Алексеевич — твой брательник же? — спросил Семен.
— Вот ты проснулся, — хохотнул я. — В первый же день все вроде знали.
— Да я как-то не задумывался даже, — смутился Семен. — Он Мельников, ты Мельников...
— Сема, ну ты вообще невнимательный, — хмыкнул Эдик. — Даже я уже знал.
— Вот ты сравнил, — Эдик шлепнул себя руками по ляжкам. — Это же ты за светской жизнью следишь, а я только за спортивной. Вот если бы Игорь Алексеевич футбольную команду собрал или, там, чемпионат выиграл... Зато я знаю, что он у нас кандидат в мастера спорта по боксу!
— Кто он? Иван? — нахмурился Эдик.
— Да почему Иван-то? — возмущенно проговорил Семен. — Главный инженер наш. Игорь.
— Вот он, наверное, прошлого главного инженера и нокаутировал, — хмыкнул Эдик и оба замолчали. Повисла неловкая пауза, но на наше счастье в этот момент открылась дверь, и в редакцию вплыла наша фея, Антонина Иосифовна. Она была в длинном черном платье с блестками, а в руках несла букет цветов. На лице — мечтательная полуулыбка.
— С наступающим, Антонина Иосифовна, — первым выпалил я.
— И вас с наступающим, ребята! — она улыбнулась шире. — Ой, какая красота! Это кто такое чудо испек?
— А это дашина мама постаралась, — хвастливо, будто сам принимал в этом активное участие, сказал Семен. — Опять она нас балует!
— Замечательно! — редакторша положила букет на стол. — Эдик, а ты что опять такой хмурый? Кстати, где-то у нас была ваза? Может кто-нибудь наберет водички, а то хризантемы завянут...
В общем, начался обычный рабочий день в нашей редакции. Тридцать первое декабря тысяча девятьсот восьмидесятого года. Ох, надеюсь, что я не растворюсь в небытии под звон новогодних курантов. А то черт его знает, как работает вся эта метафизика, которая меня сюда забросила... Не хотелось бы уже. Прикипел, привык.
Единственное, что отличалось сейчас от обычных трудовых будней — это новогоднее убранство. Елки нам в редакцию не досталось, зато в изобилии были прочие декорации — густо наклеенные на окна снежинки из салфеток, свисающие с потолка нанизанные на нитку кусочки ваты, вперемешку с мерцающими нитками дождика, серебряные вьющиеся ленты серпантина и мишура, конечно же. Много-много мишуры на всем — от шторок и ламп дневного света на потолке, до шкафов, вешалки и монтажного стенда.
— О, Иван, чуть не забыл же! — Семен хлопнул себя по лбу, когда мы собрались идти на обед. — Настя же тебе записку передала!
— Настя? — я непонимающе захлопал глазами. — Какая еще Настя?
— Вот ты даешь, спасатель! — расхохотался он. — Ну Настя! Та, которую ты на лыжной базе выручил!
— Ах эта Настя! — с облегчением усмехнулся я. — Как у нее дела? Как нога?
— Нормально, на с больничного выходит второго января, — сказал Семен. — Мы просто соседи по лестничной клетке, поэтому и знаю. Вот, держи письмо от своей принцессы.
Семен протянул мне свернутый вчетверо листочек с «бахромой» от колечек пружинки. Никак не заклеенный и не запечатанный. Я развернул.
«Иван, мне ужасно стыдно, что я вот так сбежала и даже толком вас не поблагодарила. С ужасом думаю, что бы случилось, если бы вы случайно тоже не заблудились.
Будет очень смело с моей стороны пригласить вас на чай? В благодарность за свое спасение я обещаю испечь наш семейный домашний торт. Передайте через Семена ответ, я до второго на больничном».
— Ну вот что за несправедливость, а? — горестно вздохнул Семен. — Иван с дистанции сошел, получается, а главный приз выиграл!
— Семен, а ты знаешь, что зависть называется «болезнь желтых глаз»? — хохотнул я. — Смотри, много будешь об этом думать, попадешь в больничку с гепатитом!
— Тьфу на тебя, — отмахнулся Семен. — Гепатит — ужасная штука, у меня недавно им двоюродная сестра болела. Два месяца в инфекционке мурыжили!
— Передай Насте, что я с удовольствием принимаю и ее благодарность, и приглашение, — злорадно сказал я. — А тебе нужно поменьше совать нос в чужие письма!
— Так не заклеено же было, — хмыкнул Семен. — Значит не так уж и секретно!
— Да-да, секретики свои она только с Нонной обсуждает, — криво ухмыльнулся Эдик.
— С Нонной? — спросил я. — Это которая сваха заводская?