Звезда заводской многотиражки – 2
Шрифт:
Вроде бы, после моих слов сестра расслабилась. Перестала стоять столбом и жечь меня подозрительными взглядами и пошла на кухню. Шаркая по полу домашними шлепанцами.
У меня и вправду была мысль договориться с сестрой о временном проживании, но, похоже, братья ее так достали, что она такие желания чует еще с первого этажа. Нет-нет, не буду тебя нервировать, сестричка. Лучше уж на вокзале переночую, а завтра с Феликсом поговорю. Но кроме этого у меня к сестре был еще один разговор.
Загудела вода в кране, потом шумно фыркнула газовая плита. Я вжикнул молнией сумки и извлек две коробки – одну
Ирина плеснула на донышки чайных чашек чуть ли не по капле заварки из полосатого чайничка и долила до верха кипятком. Поставила на стол сахарницу, полную каменно-твердых кубиков.
Уселась на табуретку и уставилась на меня. Эх, похоже, все-таки, лед между нами все еще не сломан…
– Ириш, что с тобой, а? – осторожно спросил я. – Ну прости, что не заходил раньше, как-то закрутился… Не подумал, что ли. Может тебе помочь надо в чем-то, а?
– Ничего мне не нужно, – сестра шмыгнула носом и глотнула чаю. На глазах ее тут же выступили слезы, она зашипела и чуть не уронила чашку. Всхлипнула. Да что за день-то такой сегодня?
– Похоже, не только у меня день не задался, – криво усмехнулся я. – Представляешь, меня ночью моя девушка вытолкала за дверь. Голышом практически. Коллега по работе вчера девушку в ресторан водил предложение делать, а сегодня ходит мрачный, как туча. Сосед по комнате тоже что-то… нервный. Давай, рассказывай тоже, что случилось. Я же вижу, что ты переживаешь.
– Вот еще, из-за козлов всяких переживать, – Ирина гордо вскинула голову. Намотанное полотенце свалилось с мокрых волос.
– Он тебя бросил, да? – сочувственно спросил я.
– Не он меня бросил, а я его выгнала, – Ирина сжала губы тонкой ниточкой. – Представляешь, какой хитренький… Поженимся, говорит, побыстрее, а то мне прописку надо сделать. А сегодня пришла домой пораньше, а он по телефону трындит. Фа-фа-фа, милая-любимая, давай встретимся… Ну я его вещи с балкона выкинула, а самого за дверь.
– Пирожное? – спросил я, двигая ближе к ней коробку с корзиночками.
– Терпеть не могу корзиночки, – скривилась она. – Лучше тортик порежь, нож вон там, в ящике стола.
«Вот растяпа, надо было разные покупать! – подумал я. – Повелся на красивые грибочки…»
Мы снова пили чай, почти молча. Она смотрела на темную улицу сквозь окно, и было похоже, что в мыслях она сочиняет очередную версию гневной отповеди неверному жениху. Еще более язвительную и недобрую, чем раньше. Но про тортик она не забывала. Похрустывала вафлями только в путь. Никакие личные переживания ей не мешали.
– Так что все-таки тебе нужно? – спросила она через три куска торта. Уже гораздо более приветливым тоном, без наездов или испуга, что я пришел посягнуть на ее таким тяжким трудом доставшуюся жилплощадь.
– Милая, ну правда ничего, вот честно-честно! – я прижал руки к груди. – А, нет. Кое-что все-таки нужно!
Лицо ее сразу же похолодело и стало каменным.
– Помнишь моего друга детства? Гарика? – спросил я.
Глава седьмая. Временно неприкаянный
– Гарика? Конечно, помню… – Ирина посмотрела на меня исподлобья. –
Она явно погрустнела. Драматическая история какая-то?
– Как он поживает? – нейтрально спросил я. – Я вдруг обнаружил, что в суете со всеми этими переездами умудрился потерять его адрес…
– Нормально, – голос ее звучал натянуто. Она сглотнула и быстро встала с табуретки. – Сейчас найду, у меня записан.
Всхлипнула. Шмыгнула носом. Вернулась обратно за стол и положила передо мной вырванный из блокнота листочек в клеточку с написанным крупными печатными буквами адресом. Ага, на Комсомольском. Понял, где это. Там элеватор еще недалеко.
– У него недавно родился сын, ты знаешь? – сказала Ирина, уже вроде бы взяв себя в руки. И торопливо схватила еще один кусочек торта.
– Ммм, надо же, как давно я с ним не виделся, – хмыкнул я. Вот тут вроде не должно быть никаких противоречий. Ирина вроде бы писала мне письмо, я сказал, что его не получил. С братьями она не общается. А значит подробностей наших отношений с Гариком (как, интересно, его полностью зовут?) она знать не должна. – Я даже не знал, что он женился.
– Вот как? – Ирина приподняла брови. Нда, знаю это выражение лица. Ей отчаянно хочется вывалить на меня всю историю от начала и до конца, а прологом и эпилогом. Только знака ждет. Ну что ж…
– Я ужасный эгоист, да? – спросил я. – Совсем не интересовался жизнью друга?
– Я думала, что после того, как он начал за твоей спиной ухаживать за Оксаной, вы перестанете быть друзьями, – язвительно сказала Ирина и поджала губы. Совсем как тетечка в строгом платье, когда видит девчонку в отчаянно короткой юбке.
– Так это когда было-то… – я неопределенно пожал плечами.
Ну да, точно драма. Моя младшая сестренка по всем традициям и канонам была влюблена в моего лучшего друга. Два других брата были старше, а я – в самый раз для первых нежных чувств. Да еще и Гарик, судя по всему, личностью был неординарной, увлекался всякими интересными штуками, светомузыку сам соорудил еще в школе, приемники паял, починить мог все, что угодно, до чего руки дотягивались. Вот только ответных чувств толстенькая Ирочка у него ну никак не вызывала. И даже приятельских. Конечно же, он заметил ее приязнь. И даже несколько раз беззастенчиво использовал. Когда ему надо было зашить разодранные на заднице штаны, например. Но самая большую обиду он нанес Ирине уже в Новокиневске. Когда женился на ее подруге. И она была вынуждена, глотая слезы, быть свидетельницей на их свадьбе. И драить квартиру, перед тем, как молодая супруга вернется из роддома с младенцем. Бутылки пустые выбрасывать. И прочие следы бурной радости по поводу рождения наследника.
Даже стало ее жаль. Но что тут поделаешь? Насчет красивой души у дурнушек это брехня из-под коня. Как правило, некрасивая подруга – это злобная и завистливая сучка, готовая распространять сплетни с каждым встречным-поперечным. Зато искренне убеждена, что она героиня. Потому что про чужие женские трусы своей подруге не рассказала. Чтобы семью не рушить. Хранительница очага, благородная, фигли. Зато мне сейчас выложила. И друзьям-приятелям Веника, я уверена, тоже. И двум кумушкам в очереди за колбасой. И соседке по купе в поезде. И на работе, стопудово.