Звезда заводской многотиражки 3
Шрифт:
— А, Иван, очень хорошо, что вы уже здесь, — медленно проговорила она, сложила газету, под которой обнаружилась картонная папка. — Вот, возьмите. Это тезисы ваших материалов.
— Эээ... Не понял? — я отодвинул стул, ножки его противно скрипнули по полу. Сел. Придвинул к себе папку, на которой была написана моя фамилия. — Каких еще материалов?
— Которые вы напишете, когда мы вернемся, — прозрачный взгляд редакторши изучающе уставился на мое лицо.
— Так ничего же еще не началось вроде? — удивился я и развязал тесемки папки. Внутри обнаружилось несколько листочков печатного текста.
— Это официальное мероприятие, так что самодеятельность здесь
— Понял-принял, — сказал я и захлопнул папку. — Так это значит, что можно не ходить на мероприятия?
— Что значит, не ходить? — редакторша посмотрела на меня поверх очков. — Там в числе всего прочего есть списки вопросов для интервью...
— Но там и ответы тоже есть, — усмехнулся я.
— Но это не значит, что эти вопросы не должны быть заданы, — строго сказала она. — Посетить нужно все мероприятия, и в понедельник материал должен быть готов. Три матерала, если быть точнее. Но остальные два можно будет занести во вторник и среду.
— Ясно-понятно, работаем с энтузиазмом, — я снова понятливо кивнул. Взгляд Антонины Иосифовны стал удивленным. Видимо, она ожидала, что я буду возражать, спорить и становиться в позу. Может, конечно, и стоило бы для вида поспорить, наверняка настоящий Иван Мельников так бы и сделал. Свобода творчества и самовыражения и все такое. Но я уже очень давно пережил этот период. Готовые тезисы, и надо только переписать? Отлично, значит будет меньше работы. Послоняться по мероприятию с важным видом и лезть к серьезным шишком с продуманными кем-то вместо меня вопросами? Да нет проблем, сделаем в лучшем виде. Тем более, что слушать ответы не требуется, достаточно просто дать вип-персонам понадувать щеки и почувствовать себя еще более значимыми.
— Хорошо... — задумчиво произнесла Антонина Иосифовна. — Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы?
— Никаких вопросов, все понятно, — я широко улыбнулся. — Все выполню в точности. Какие-нибудь еще напутствия?
— Нет, это все, — редакторша покачала головой. Нахмурилась. Черт, а ведь если бы я был шпионом, то это был бы прокол! Юный максималист ну никак не мог «схавать» без возражений такие инструкции, вопиюще нарушающие права журналиста выражать свое ценное мнение. Ясное дело, что свобода слова в СССР была мифической, но молодежи в любое время свойственно бороться против системы, а я...
— Тоня, вот ты где, — раздался за моей спиной звучный мужской голос. — А это и есть твой чрезвычайно талантливый юноша?
— Здравствуй, Витя, — взгляд ее отчетливо потеплел. В воздухе как будто заискрило. Я повернул голову, чтобы рассмотреть нового собеседника. Это был мужчина в хорошо сидящем сером костюме, без галстука, верхняя пуговица расстегнута. Аккуратные бачки, гладко выбиритый подбородок, на вид ему где-то под пятьдесят. Подтянутый, без всякого намека на пузико. Что неслабо так отличало его от большинства носящих подобную одежду и выражение лица. Обычно они бывали двух видов — дрищи от природы, на которых костюм болтается, как на вешалке, и раздувшаяся во все стороны квашня, с рвущим пуговицы пузом. А этот видимо спортом занимается и за питанием следит. Взгляд умный, пронзительный такой. Темные волосы, слегка припорошенные инеем седины.
Мужик был настолько представительным, что я не сразу заметил рядом с ним женщину. Меж тем она тоже была в определенном смысле примечательной. Про таких обычно
— Витя, у нас в комнате ужасно дует от окна! — капризно сказала она. — Ты говорил, что разберешься с этим!
— Конечно, дорогая, — сказал элегантный Витя, не сводя взгляда с редакторши. — Может ты пока купишь в буфете чашку кофе и пирожное? Зачем тебе со мной таскаться, пока я разговариваю с администрацией?
— Кофе? — губы женщины скривились еще более презрительно. — Ты же знаешь, что у меня давление! Да и какое тут может быть кофе? Видимость одна!
Но от руки своего супруга отцепилась и процокала каблуками к стеклянному прилавку.
— Тоня, ты занята? — спросил Витя, слегка подавшись вперед.
— Нет, мы уже закончили разговор с Иваном, — Антонина Иосифовна встала.
— Тогда давайте мы по дороге обсудим наши вопросы, хорошо? — нейтрально деловым тоном сказал мужчина. Потом посмотрел на жену, спорящую с буфетчицей о свежести бисквитных пирожных. — Дорогая, увидимся в номере!
Супруга на его слова никак не отреагировала. Антонина Иосифовна кивнула мне, и эти двое удалились. На приличном расстоянии друг от друга, будто настоящие коллеги по работе, без всяких там «шуры-муры», да-да. Интересно, кто это? Среди руководства завода я никого такого не помню, хотя вроде всех уже видел. Из Ярославля приехал? Или это кто-то из облисполкома, видел в списке несколько фамилий из управы...
Ладно, раз уж напрягать мозги, чтобы работать, мне в этот раз не требуется, значит можно послоняться по территории и посмотреть, кто тут есть кто.
К этому времени в клуб стянулось уже немало участников мероприятия, и большинство из них, как и я же, бесцельно слонялись по залам и комнатам. Давешняя компания, с которой я заходил в клуб, оккупировала столовский столик и азартно делала вид, что в чайных чашках у них налит чай, а вовсе даже не портвейн, нет-нет! В малом конференц-зале кучковались в основном представители руководства. Как знакомые, так и нет. Там тоже то и дело мелькали бутылки, кто-то играл в шашки, то и дело в ответ на рассказанные анекдоты раздавались взрывы хохота. Я некоторое время последил за игрой, послушал свежую сплетню о некоем Георгии Ивановиче, которого с должности сняли за аморальное поведение. Пофлиртовал немного со скучающей секретаршей директора — сочной барышней в красном платье и меховой шапке, снимать которую она отказывалась. Безжалостная женская мода! Почему-то по нынешним правилам хорошего тона считалось нормой носить на голове жаркий меховой колпак. То ли затем, чтобы качеством меха похвастаться, то ли чтобы прическу поправлять не приходилось...
Потом я пристроился к активной дамочке на вид немного старше меня, которая явно занималась подготовкой торжественной части — отдавала команды рабочим, постоянно сверялась с каким-то списком и вообще изображала бурную деятельность.
Она далеко не сразу обратила на меня внимание. Только после того, как отчитала одного из своих нерадивых помощников — тощего и дрищеватого парня. Я его смутно помнил, кажется, видел этого хмыря несколько раз в административном корпусе. В отличие от дамочки.