Звезда жизни
Шрифт:
Периметр города пылал адскими факелами — это врамены наносили ответные удары.
Ятаган света легко уклонялся от них. Третьих людей не было видно среди гор. Они дистанционно управляли своим супероружием, находясь за пределами достижимости оружия враменов.
Титанический город-небоскрёб был расколот пополам могучим ударом и стоял, на треть засыпанный собственными обломками. Огненные факелы, взметавшиеся в небо, становились все слабее и слабее, и наконец ятаган света улучил момент и вновь обрушился на оплот враменов, снеся несколько десятков его этажей.
Воздух
— Боже, останови это! — закричал в ужасе Хаммонд. — Таяна…
Но смертоносный серп света продолжал плясать в небе, нанося удар за ударом. Полуразрушенная цитадель враменов вскоре была окружена огромным валом щебня и сама уменьшилась почти наполовину. Только тогда карающий клинок внезапно исчез, растворившись в медном небе.
Опомнившись, Хаммонд посмотрел на Римера, который с окаменевшим лицом смотрел на разрушенную Шаранну, на рухнувшую цивилизацию враменов.
— Ример, — хрипло пробормотал Хаммонд и потряс лидера враменов за плечо. — Ример, вы слышите меня?
Обернувшись, он увидел, что далеко на юге в небе появился рой чёрных мошек.
— Ример, очнитесь! — заорал он и стал хлестать врамена по щекам, стараясь привести его в чувство. — Они идут!
Ример ответил ему пустым, ничего не выражающим взглядом, но всё же вновь положил руки на штурвал. Застывший в небе флайер плавно опустился на груду крупных обломков, засыпавших космодром.
Хаммонд распахнул дверцу и выпрыгнул наружу. Обернувшись, он увидел, что чёрные мошки уже превратились в эскадрилью флайеров и находятся всего в миле от Шаранны. Оставив застывшего от ужаса Римера в машине, он побежал к остаткам небоскрёба.
Воздух был насыщен запахом гари. Едкий дым щипал глаза, дышать было трудно из-за пыли, пустым облаком висящей над землёй. Хаммонд пробежал по застывшему озеру расплавленного металла — по-видимому, это были остатки одного из звездолётов. У подножия небоскрёба в жутких позах лежали десятки тел враменов.
Таяны среди них не было — по крайней мере, среди тех, кого ещё можно было узнать. Хаммонд стал карабкаться по груде дымящихся обломков к небоскрёбу.
Он не знал, почему делает это, ведь Таяна могла погибнуть и на космодроме, и здесь, погребённая тысячами тонн камней. А за его спиной в воздухе отчётливо нарастал зловещий свист — флайеры Третьих людей шли на посадку.
Задыхаясь от бешеных ударов сердца, Хаммонд пробрался в небоскрёб через одно из разбитых окон и побежал по коридорам.
Как ни странно, здесь царил относительный порядок, словно катастрофы и не было, только стены не светились как обычно.
Около площадки с лифтами высилась груда арматуры и каменных блоков. Хаммонд решил подняться по шахте на следующий этаж, как вдруг увидел Таяну.
Она сидела, прислонившись спиной к искорёженной кабине лифта. На её белом как мел лице не было видно даже царапины. Хаммонд вскрикнул от радости, но затем увидел, что Таяна руками держится за правый окровавленный бок.
— Кирк… — прошептала она, силясь улыбнуться. Вместо этого её лицо исказила гримаса боли.
Хаммонд опустился на колени и поцеловал ей руку, с ужасом глядя на кровавую рану. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — Таяна обречена. Даже странно, что до сих пор она не умерла. Видимо, невероятная жизнеспособность враменов продлила агонию.
— Тебе необходима помощь, — с трудом выдавил он бесполезные слова утешения. — Врач…
Таяна покачала головой и прижалась к нему, дрожа всем телом.
— Мне уже ничто не поможет, — прошептала она слабеющим голосом. — Даже врамены умирают… Я жила долго, очень долго… но видела так малого хорошего… Только ты, Кирк, дал мне глоток счастья… Раньше я презирала женщин-хооменов, но теперь… теперь я завидую им… Пусть судьба отводит им всего несколько десятков лет… это так много, если рядом любимый… Я прожила века… но была счастлива всего несколько дней… Спасибо, милый…
Она замолчала, хрипло дыша, бессильно опустив голову на его плечо. Хаммонд сцепил вокруг неё руки так, словно удерживал остатки жизни. Однако с каждым дыханием силы покидали Таяну.
— Поцелуй… меня… в последний раз… — прошептала она еле слышно.
Хаммонд осторожно повернул её голову, но губы Таяны были уже холодны.
Он ещё долго сидел, вглядываясь в дорогое для него лицо. Как ни странно, сейчас оно было совсем иным, чем прежде, — детским, беззащитным, немного испуганным. Оно не было сейчас красивым, как прежде, но стало милым и трогательным. Казалось, Таяна ненадолго заснула.
Хаммонд поцеловал её ещё раз, а затем закрыл ей глаза.
…Он очнулся от болезненного оцепенения, услышав где-то снаружи звук смеха. Казалось, десятки людей хохотали, увидев там, на обломках цитадели враменов, что-то очень забавное.
Хаммонд осторожно прислонил тело Таяны к груде обломков, а затем, сняв куртку, закрыл её лицо. Неоглядываясь, он пошёл назад по коридору к выбитому окну, чтобы взглянуть, что же смешного нашли Третьи люди в разрушенной Шаранне.
Несколько десятков богоподобных мерзавцев окружали взбешённого Римера, который обрушивал на них потоки проклятий. Старый врамен с развевающимися седыми волосами призывал небо покарать безумцев, убивших своих отцов и матерей, а дети только смеялись в ответ. Они выглядели триумфаторами, одержавшими славную победу над злейшим врагом; победителями, не испытывающими ни тени жалости к поверженному противнику.
Это они убили Таяну.
Хаммонд подобрал в груде обломков стальной прут и начал спускаться по искорёженным обломкам арматуры. Он понимал, что в лучшем случае сумеет убить только одного из этих весельчаков, но и это было кое-что.
Ример обернулся и вдруг замолчал, увидев приближающегося Хаммонда. Третьи люди тоже перестали хохотать. Их лица помрачнели, в глазах появился страх.
Но они испугались не Хаммонда. Обернувшись, он увидел, как из разбитого небоскрёба вслед за ним вышли четверо детей. Нет, нет, это были не дети, это был Клед и трое его товарищей!