Звезда, зовущая вдали
Шрифт:
Зато поздний хмурый рассвет принес радость: на горизонте, прямо по курсу, тянулась длинная полоса земли. Хотя солнца не было видно, по светлой полосе зари Кумик определил, что земля находится на западе, а волны несут корабль на северо-запад, постепенно приближая к берегу. Местность была гористой, а прибрежные холмы представляли собой хорошо знакомую пустыню.[63] По расчетам финикийца, «Дом» несло к уже близкому входу в Бирюзовое море, так что «нет худа без добра». Конечно, все натерпелись страхов, зато буря заметно ускорила приближение к желанному морю. Если бы на судне были богатые припасы, кормчий бы направил судно прямо к устью Евфрата. Однако еды и пресной воды было мало, так что придется вновь переплывать море до Ахурамазы, а оттуда плыть к устью Тигра.[64] Ничего, этот порт находится прямо по курсу.
Кумик напряженно всматривался в волны по курсу, а его товарищи – в берег. Там тянулся отлогий песчаный пляж, за ним – гряды холмов, еще дальше – горы. Один раз в разрыве между холмами мелькнул небольшой караван, направлявшийся к северу, он состоял из навьюченных верблюдов, гуртов овец, всадников. Караванщики замахали руками, что-то закричали, жесты их очень напоминали просьбу взять их на борт. Это несколько удивило моряков, но не в их власти было повернуть «Дом» к берегу. Сейчас их обрадовал бы даже встречный, северный ветер, лишь бы он замедлил этот подневольный бег судна к берегу.
Караван скрылся за холмами, прошло еще около двух часов. Прилив уже ослабел, и тут все уловили отчетливое прикосновение днища к песчаному дну, когда корабль соскользнул с волны. Все тревожно переглянулись, кормчий с подручными изо всех сил налег на кормовое весло, опять рискуя его сломать. Однако «Дом», хотя и медленнее, течение продолжало сносить к побережью. Еще касание, толчок, другой, и нос корабля с силой врезался в песчаное дно. Только благодаря предупреждению финикийца все матросы крепко держались за борта или мачту, поэтому не растянулись на палубе. Тут же через правый борт прокатилась волна, к счастью, не очень высокая. Начало заливать водой трюм, Кумик приказал всем вычерпывать. И в это время начался отлив, волны нахлынули уже с левого борта, «Дом» стал заваливаться вправо. Как ни спешили товарищи вычерпать воду и облегчить судно, они опоздали, и скоро корабль косо стоял на мелководье, плотно засев в песке. Все попрыгали в воду, принялись веслами, как рычагами, сдвигать киль с места. Кормчий приказал прекратить это бесполезное молодечество: даже если максимально разгрузить судно, четырьмя десятками рук с этой работой не справиться. Можно надеяться только на сильный западный ветер, да еще на высоте прилива.
А пока требовалось подумать о пополнении провианта, а главное воды. Места здесь, по-видимому, малонаселенные, помочь могут проплывающие мимо лодки или корабли. Но когда они появятся, это еще вопрос. Здесь Паладиг случайно вспомнил о караванщиках – ведь у них можно купить или выменять припасы. Правда, Нафо сразу напомнил, что местные кочевники могут оказаться и разбойниками, а неподвижный корабль для них – лакомым кусочком. Кормчий приказал на всякий случай приготовиться к обороне, египетские луки делали «Дом» серьезной крепостью. Халдей, еще помнивший свои уроки местного наречия, предложил встретить караван и вступить в переговоры. Может быть, караванщики даже согласятся за плату помочь снять корабль с мели?
В сопровождении десятка хорошо вооруженных товарищей Нафо достиг берега и направился к холмам. С вершины одного из них по временам удавалось рассмотреть вдали движущиеся фигурки. Идти к ним навстречу или подождать здесь? Встретиться с ними вдали – значит договориться до того, как они узнают о бедственном положении «Дома». Зато разбойникам легче будет расправиться с путниками по частям. Ожидать их здесь – значит встретить противника сообща, во всеоружии, но удастся ли договориться?
Как и следовало ожидать, товарищи запротестовали против удаления от судна. Более часа прошло в напряженном ожидании, затем из-за ближайшего холма начали появляться отдельные всадники, донесся собачий лай. У караванщиков тоже поднялась тревога, вперед выехали два десятка всадников в полном вооружении. Нафо сложил руки рупором и прокричал слова приветствия, затем все путники медленно стали спускаться, не сводя глаз с кочевников. Наконец, молодой и лихой наездник
Нафо не был бы самим собой, если бы мгновенно не сориентировался и не начал торговаться. Прежде всего он потребовал (!) от аборигенов, чтобы они помогли столкнуть судно с мели, ведь совместных усилий людей и лошадей должно было хватить. Затем начал переговоры о плате. Как и следовало ожидать, денег у кочевников не было (или они не хотели сознаваться в обратном), заплатить предполагалось натурой. Все столпились на берегу, подошедший финикиец начал расчеты грузоподъемности «Дома». Главную трудность представляли не люди, а животные. Как их разместить, удерживать на месте во время волнения, чем кормить и поить? После долгих споров было решено, что возьмут трех груженых верблюдов, двух лошадей, полтора десятка овец при пяти сопровождающих караванщиках. В качестве платы взяли воду, продукты (в том числе живых овец), а также требование сесть за весла, если обстоятельства того потребуют.
Дождавшись прилива, уже в темноте, приступили к операции по освобождению судна. Прежде всего перетащили на берег весь груз, на борту остался лишь Кумик. Труднее всего было заставить войти в воду животных. Верблюды просто упрямились, лошади открыто бунтовали, но опытные погонщики и наездники сумели уговорить строптивцев. Моряки веслами, а аборигены руками раскачивали корпус, а животные с хозяевами напряженно тянули. Нужно было спешить, пока ноги касались дна, и это вливало новые силы. И усердие превозмогло все трудности! «Дом» вновь закачался на волнах, и тут же приступили к обратной погрузке, а затем по сходням, удерживаемым руками, стали заводить на борт животных. Спешно на носу устроили коновязь, а в трюме – загон для овец, владельцы разместились при животных, и приливная волна понесла корабль на север, ко входу в Бирюзовое море. Солнце быстро скрылось, и моряки двинулись к родине, направив корабль прямо на путеводную звезду.
Ситан много рассказывал об этих местах, поэтому финикиец принял решение преодолеть пролив в два приема: сначала прямо по курсу до одного из двух больших островов,[65] на севере пролива, затем – до Ахурамазы, лежащей на другом. По расчетам Кумика, плыть вдоль берега предстояло около суток, затем столько же времени – переплывать пролив. Вавилонянин оставил несколько рекомендаций к местным купцам, поэтому в городе неожиданностей не предвиделось, гораздо больше кормчего тревожили чужаки на борту. Хотя, впрочем, тем тоже могло быть не по себе, ведь они, оторванные от собственного племени, так же могли бояться «хозяев».
Переждав время отлива на якоре, утром вновь пустились в путь. Пользуясь тихой погодой, восстановили рангоут и подвязали парус. Течение было сильным, что подсказывало опытному кормчему близость пролива. И действительно, ближе к полудню берег стал скалистым и начал понемногу отклоняться к западу. Скалы то далеко вдавались в море, то расступались, образуя большие бухты, некоторые выступали из воды вдали от берега. Пришлось вновь взять против ветерка, мористее, что вызвало волнение у пассажиров – никак нельзя было объяснить сугубо сухопутным людям, что все делается для их же блага.
И вот наступил момент, который Кумик давно предчувствовал: вдали слева появились могучие буруны, означавшие прорыв течения в горловину Бирюзового моря. Берег исчез, моряки сели за весла, предварительно сотворив благодарственную молитву. Привычный юго-восточный ветер был сейчас больше помощником, чем препятствием, поэтому решено было поднять парус. На радостях все запели песни, мало заботясь, что слова и мелодии различны, – они достигли последнего рубежа, после которого путь был уже знаком их кормчему, значит, времена неопределенности остались позади. Да, толстоватым оказался «палец», протянутый их родиной к Африке, но и Кумик оказался прав, предложив именно этот путь. Теперь было ясно, каким был бы финал, начни азиаты свой путь сушей или на лодках, в сторону Лазурных вод!