Звезда
Шрифт:
Причина всей этой суеты выяснилась довольно быстро — начальство войскового «приемника» прослышало о том, что в Оренбург прибыла какая-то шишка из Минобороны, летчик в больших чинах, и собирается посетить «приемник» без всякого предупреждения, свалившись на местное командование, как снег на голову. К снегу и готовились.
Шишка действительно прибыла, и в тот вечер Юра впервые увидел генерал-полковника Джохара Мусаевича Дудаева — новоиспеченного командующего Авиакосмических войск. Как приехали командующий и его свита, Москаленко, разумеется, не заметил — вместе с другими кандидатами (нет, уже курсантами!) занимался уборкой в казарме и приводил личную одежду в порядок. Зато потом прозвучала команда дневального, всех курсантов как ветром вынесло на плац, и генерал показал себя во всей красе, неспешно пройдя вдоль строя будущих пилотов, время от времени
Юра стоял, вытянувшись в струнку, и боялся дышать. Он знал, конечно, что до принятия присяги еще не может считаться полноценным солдатом, а потому, если его внешний вид или осанка не понравятся командующему, то негативных последствий для будущего курсанта не будет. Но так не хотелось ударить лицом в грязь — в этот, самый светлый, день!
Командующий подошел и остановился, разглядывая Москаленко. Вблизи генерал-полковник показался Юре маленьким и чернявым и неожиданно напомнил одного из вечно пьяненьких мужичков, толпившихся у ближайшего к юриному дому пивного ларька. Тут Москаленко встретился с командующим глазами, сморгнул, и ложное постороннее впечатление немедленно исчезло, потому что Юра увидел прямой, пронзительный, жесткий, воистину орлиный, взгляд генерала Дудаева. Перед будущим курсантом стоял человек, который многое повидал в своей жизни и который, благодаря этому, научился одним взглядом отличать ложь от правды, плохое от хорошего, подлость от доброго дела. Вряд ли пьяница у пивного ларька способен на такое же.
— Кто такой? — спросил Дудаев, разглядывая Юру.
— Юрий Москаленко, — доложил полковник Вертепов, сверившись со своими записями. — Из Москвы.
— Понятно, — сказал Дудаев. — Как ты, курсант? Готов летать высоко и красиво?
— Так точно, товарищ генерал-полковник! — по-уставному откликнулся Юра. — И как можно выше!
— Слышал, — произнес загадочную фразу Дудаев. — Будешь летать.
И двинулся дальше.
Юра с облегчением перевел дыхание.
Потом новоиспеченных курсантов пригласили за накрытые столы. Сразу выяснился казус. Начальство войскового «приемника» почему-то сочло, что командующий Дудаев не захочет выпивать и закусывать с новобранцами, а предпочтет офицерское общество, но ошиблось. Об ошибке сообщил сам командующий, а потому вместо запланированного марша в сторону казарм кандидаты были приглашены к столу. Конечно же, завезенных деликатесов на всех явно не хватало, но как-то устроились. И Юра впервые, после прибытия в «приемник», отведал и хорошего мяса, и приличной колбасы. Это был уже полный восторг, за пределами всех желаний. И командующий тоже сидел за одним из этих длинных деревянных столов и тоже ел колбасу вместе со всеми.
Потом начались курсантские будни.
Начались они с того, что курсантам выдали солдатскую форму, и они стали служить уже по-настоящему, включившись в программу так называемого «курса молодого бойца». Этот курс сводился в основном к зубрежке уставов, к хождению в наряды, к изучению личного оружия и армейской иерархии. Вскоре они приняли присягу и из войскового «приемника» перебрались в курсантскую казарму училища. Там их стали кормить гораздо приличнее, почти как офицеров. Но и нагрузка увеличилась многократно. На новоиспеченных курсантов свалилась и высшая математика, и аэродинамика, и радиотехника, и навигация, и материальная часть самолетов. Хорошо, что основы этих предметов Юре преподали в аэроклубе, — иначе совсем беда. Еще Юра очень долго не мог привыкнуть к тому, что все эти сложные предметы приходится изучать коллективно, только в специально отведенных помещениях и в строго определенное время — в Москве он любил взять книгу или инструкцию домой, посидеть с ней в тишине и уюте, полистать, попить чаю с бутербродами, разглядывая при этом картинки и таблицы. Из-за этого у него выработался своего рода запоминательный рефлекс, связанный с определенными ритуалами, и переключиться первое время было сложно. А ведь еще приходилось сдавать личные тетради «секретчику» и получать их на лекции под роспись...
Кроме теоретической подготовки, курсанты изучали основы марксистско-ленинской философии, документы пленумов и съездов КПСС, тексты докладов Генерального секретаря ЦК КПСС. Это было разумно, ведь все курсанты давно получили комсомольские значки и собирались вступать в партию, а значит, не могли отставать
Например, подробно освещался состоявшийся в Москве Пленум ЦК КПСС, который одобрил основные положения доклада Юрия Андропова, с которым тому предстояло выступить 2 ноября на торжественном заседании, посвященном 70-летию Октябрьской революции 1917 года. В докладе, озаглавленном «Октябрь и реформы: революция продолжается» утверждалось, что, очистившись от догматизма и ориентируясь на идеалы строительства советской демократии, социализм будет способен доказать свою экономическую и социальную эффективность в соревновании с капитализмом. Доклад призывал к более решительному реформированию экономической и политической системы СССР.
Внимательно следили курсанты и за международной обстановкой. Причем им ее давали в сплаве с анализом изменений в военно-политическом балансе, что было гораздо интереснее. Особенно привлекали внимание лекции по составу вооруженных сил западных держав. Было интересно послушать, какие танки и самолеты принимаются на вооружение, какие снимаются, какие перспективные разработки ведутся. Из этого курса курсанты узнали, что в декабре состоялась встреча Генерального секретаря Андропова с президентом США Рейганом. Кульминацией встречи стало подписание договора о ликвидации ядерных ракет средней и меньшей дальности. Уничтожению подлежали все советские и американские ракеты наземного базирования с дальностью действия от 500 до 5500 километров. Подписание такого договора позволило снизить напряженность в Европе. А в начале 1988 года руководство СССР по согласованию с правительствами ГДР и Чехословакии решило вывезти с территории этих стран советские ракеты, не дожидаясь ратификации вашингтонского договора.
Курсанты тревожились: уж больно очевидна была уступка — тем более что Рейган в своих выступлениях постоянно возвращался к программе Стратегической оборонной инициативы, которую журналисты и комментаторы давно окрестили программой «звездных войн». Программа эта уже поросла мхом и плесенью, но демагогия Рейгана продолжала действовать на неокрепшие умы. Старшие офицеры, лекторы, подшучивали над теми курсантами, которые высказывали свои опасения по поводу «звездных войн».
— Гонору у америкосов больно много, — говорил майор Андрей Платонович Плешаков, который вел у курсантов занятия по политинформации, — а сесть и мозгами пораскинуть, ума не хватает! Это ведь додуматься надо — делать дорогущую технику, которую сбить можно одним гвоздем.
Как обычно, увидев непонимание со стороны курсантов, Плешаков тут же пустился в энергичные объяснения:
— Формулу Эйнштейна, надеюсь, все помнят? Типа где е равно масса на ц в квадрате?.. Помните? Так вот гвоздь маленький, но энергии в нем на целую ц в квадрате! А закон сохранения энергии все помнят? Так вот, товарищи курсанты, эта энергия из гвоздя никуда не девается. Она в гвозде и сидит. И чем быстрее мы с вами этот гвоздь разгоним, тем больше он энергии выделит при столкновении. В идеале его до скорости света следовало бы разогнать. Тогда такая энергия выделится! И что тогда сделается с дорогим и хрупким американским спутником?.. — тут Плешаков с победным видом оглядел аудиторию. — А то, что этот спутник превратится в пар! А сколько стоит гвоздь? Ничего не стоит. Их можно в сторону этих спутников посылать ящиками! Чтоб не промахнуться, чтоб с гарантией. И спутники эти хваленые тут же в решето превратятся. Во! С гарантией! Потому что думать надо головой, а не задним местом!
Тут Юра не выдержал и поднял руку:
— Разрешите обратиться, товарищ майор?
— Ну давай, обращайся.
— А сколько стоит доставить гвоздь на орбиту?
— Кхм-м-м, — майор Плешаков изобразил неудовольствие, но за ответом в карман не полез. — Это, товарищ любознательный курсант, в любом случае стоит дешевле, чем доставить на орбиту спутник весом в десять тонн. В этом и есть суть нашего ассиметричного ответа! Это вам ни какие-нибудь там «звездные войны». Это дешево и сердито! Е-эм-це в квадрате оно и Африке е-эм-це в квадрате!
Несмотря на своеобразный стиль, Андрей Платонович был вполне вменяемым мужиком. Он, кстати, почти сразу отметил Юру — как-то пригласил к себе в кабинет на собеседование, предложил сесть, угостил чаем с какими-то экзотическими травками и долго молча наблюдал за тем, как Москаленко пьет. Это пристальное наблюдение смутило, Юра внутренне сжался, ожидая какого-нибудь разноса и перебирая в памяти, чего он такого успел натворить за неполные две недели пребывания в училище. Но разноса не последовало. Плешаков после паузы спросил: