Звёздная бирема «Аквила». Мятеж
Шрифт:
Она любила ночные вахты еще и потому, что в эти часы мирных дежурств, когда все проходило штатно, по палубам «Аквилы» не слонялись манипуларии, а Квинт Марций не отсвечивал своей кислой мордой в соседнем кресле.
Пользуясь отсутствием названного офицера, Ливия позволила себе вольности: откинулась в кресле и заложила ногу на ногу. В часы, когда наварх и префект делили мостик «Аквилы», спина женщины всегда была строго выпрямлена, подбородок поднят, а руки лежали на подлокотниках. Нет, разумеется, Квинт Марций не позволил бы себе замечаний в её адрес, в конце концов, не его это легионерское дело, как именно она сидит в своем кресле на мостике своего корабля, однако… Свинья везде найдет грязь, пьяница — вино, а префект манипулариев «Аквилы» — недостатки
Но личные симпатии, так же, как и неприязнь, не поддаются контролю генетиков. Ведь не может же быть, чтобы все Марции рождались такими… такими неприятными в общении людьми, как Квинт Марций Аквилин?
Так ведь нет же, и Ливия лично тому свидетель. Бегает по «Аквиле» юный Луций, контубернал префекта — парень как парень, щенок, каких много.
Вот, вот он, еще один повод для недовольства! Если Марциев в армии и на флоте расплодилось, как собак, то Ливия в Секторе Вироза одна-единственная. Их фамилия вообще никогда не была особенно многочисленной. В этом поколении — только дюжина, шесть братьев и столько же сестер, и двоих уже призвали маны. Гай Ливий Аперин, наварх, погиб вместе с «Апером», своим кораблем, а Ливия Секстия, самая младшая из сестер, пала жертвой пунийского вируса, не успев даже получить первое назначение…
Наварх вздохнула и беззвучно шепнула одними губами поминовение генетическим родичам. И вернулась к обязанностям.
— Статус? — негромко спросила она рулевого.
— Без изменений, наварх.
— Сохранять курс.
До конца вахты и начала традиционного утреннего совещания оставалось еще ровно полтора часа. Пусть все пройдет штатно. Девяносто минут покоя и тишины — разве это такое уж нескромное желание?
В 6-00 утра по корабельному времени Ливия, сдав вахту наварх-стажеру Марку Флавию — своему контуберналу, вошла в преторий.
— Salve [21] , - приветствовала наварх офицеров и кивнула префекту. — Квинт Марций.
— Ливия, — коротко дернул подбородком тот.
— Вольно, господа. Присаживайтесь, — скомандовала Ливия и щелчком активировала вирт-планшет. — Начнем.
Стараясь не шуметь, офицеры расселись по креслам и выжидательно замерли, не поднимая глаз. Над столом повисла напряженность, словно под потолком витал неприкаянный дух почившей Пассии. Но это было чувство вины.
21
[21] «Salve!» — «Привет!» (лат.)
Именно со смерти гетеры Ливия и начала. Сюрприза не получилось…
– Первый вопрос, которого мы коснемся, увы, относится к печальному событию. Луций Ицилий, — она остро глянула на шефа медицинской службы, — рекомендую тебе наложить взыскание на твоих подчиненных. Донеси до каждого из них, что первым после непосредственного начальника о трагических событиях на борту должен узнавать наварх. А приятели из второй центурии манипулариев — уже потом. Я не стану рекомендовать префекту провести расследование только потому, что разделяю скорбь экипажа по безвременно почившей гетере Пассии. Однако… — она прервалась, созерцая мелко подрагивавшую макушку врача, — этот инцидент, безусловно, будет иметь последствия.
Квинт многозначительно постучал пальцами по столешнице, перетягивая внимание присутствующих на себя:
— Совершенно верно.
— Тем не менее, — безмятежно отозвалась наварх, отбивая подачу, — поскольку последним, кто видел Пассию живой, был легионер второй центурии Гай Меммий, боюсь, что я не смогу перераспределить график выжившего рекреационного персонала так, чтобы закрыть возникшую лакуну. Полагаю, части твоих подчиненных, Квинт Марций, придется обойтись виртуальным отдыхом. Иначе мы можем вообще остаться без гетер к концу рейса, не так ли?
Квинт непроизвольно сжал челюсти и внимательно вгляделся в спокойное лицо Ливии, не в первый раз сожалея о том, что лишен возможности ей оное как следует набить.
«Выжившего! Вот, значит, как!»
— Это обвинение в преступной небрежности? — спросил он обманчиво мирным тоном.
«Это — залёт, — мысленно парировала наварх. — Не только мой, но и твой. Поглядим теперь, как ты извернешься!»
А вслух искренне удивилась, разве что руками не всплеснула:
– Bona Dea! Разумеется, нет! Разве что — в неосторожном обращении с… м-м… рекреационным персоналом, и то, только если ты настаиваешь, Квинт Марций, — и чуть прищурилась, одними глазами обозначая улыбку. — Осмелюсь так же напомнить префекту, что служба рекреации, являясь неотъемлемой частью корабля, целиком и полностью находится в ведении наварха. Уверена, впрочем, что подобных инцидентов больше не повторится.
Атмосфера в претории сгустилась до полной невозможности глубоко вздохнуть. Все терпеливо ждали следующего раунда.
«Интересно, она в самом деле хочет убедить себя и других, что один из манипулариев способен в здравом уме причинить вред гетере, или это только мелочная личная месть за … за доверительные отношения между её людьми и моими? — подумал слегка озадаченный префект и после недолгого внутреннего спора с самим собой решил: — Конечно, месть».
— Я полагаю, что весь рекреационный персонал нуждается в длительном отдыхе. Никто, ни манипуларии, ни экипаж не захотят усугубить положение. Будет справедливо, если скорбящие получат возможность соблюсти все традиции, связанные с трауром по соратнице.
В переводе это означало: «Если уж воздерживаться, то всем и без исключений». В данном вопросе Квинт Марций всегда придерживался принципа равной ответственности.
«До чего же ловок! Ведь вывернулся!» — подумала Ливия, кивая:
– Согласна, — и обратилась к остальным: — Поминальная церемония по усопшей Пассии состоится в 13 часов. Кроме того, я рекомендую авгуру [22] провести ауспиции [23] , дабы узнать волю богов. Гней Помпилий? — она, не мигая, уставилась на корабельного авгура. Тот сглотнул:
22
[22] Авгур — здесь — корабельный жрец-предсказатель
23
[23] Ауспиции — здесь — гадание по поведению священных «птиц»-аптериксов
– Да, наварх. Конечно.
Префект не захотел сдержать рвущуюся на волю кривую ухмылку. Для почтенного наварха воля богов была контролируемым процессом, вроде работы плазменного инжектора «Аквилы». И если оная вдруг входила в противоречие с волей самой Ливии Терции, то поголовье священных аптериксов начинало сокращаться до тех пор, пока не находился компромисс. С помощью Гнея Помпилия, разумеется.
Штатный авгур слишком пекся о своих ногастых тварях, чтобы не находить общий язык с богами достаточно быстро и к взаимному удовольствию сторон.