Звездная бирема «Аквила». Рубеж
Шрифт:
— Мостик — десантной группе. Выдвигайтесь.
Квинт Марций следил за каждым движением Тита Меммия со товарищи, с того момента как за их спинами закрылся шлюз внешней переходной камеры и пока на небольшой АДР-платформе (автономной десантно-ремонтной) они подбирались к бую.
Антоний устроился за плечом Квинта Марция и с огромным интересом наблюдал за работой десантников. Благо информация на проекционный экран поступала сразу из нескольких источников: с внешних сенсоров «Аквилы», с видеорегистратора платформы
Казалось, что люди двигаются крайне медленно и каждое движение дается десантникам с огромным трудом.
— Гай Кассий? — обратился префект к парню, который занялся буем первым
— Провожу разминирование. Три стандартных заряда вакуум-взрывчатки «магон».
— Вот как! — удивился Квинт Марций. — Уверен?
— Абсолютно, господин, — подтвердил сапер.
— И что такого? — спросил Антоний.
Ему название взрывчатки ни о чем не говорило, кроме пунийского происхождения оного.
Но префект уже вклинился в бурное обсуждение между Ливией и Фабрицией, которым странное смешение технологий разного происхождения не понравилось.
— С такими темпами мы нарвемся на данайские «гравипетли», — хмурилась наварх.
— Осталось разрядить самодельную ловушку и можно начинать демонтаж, — доложил Кассий приторно-бодрым голосом.
Парень чувствовал, что начальство волнуется и пытался развеять все сомнения.
— Фабриция, скинь ему документацию по пиратским самоделкам, — приказала Ливия.
Было отлично слышно, как тяжело дышит второй сапер, в чью задачу входил демонтаж оболочки сердечника. В невесомости его тяжеленный сканер ничего не весил, это понятно, но груз ответственности давил сильнее гравитации.
— Сенсоры могут отреагировать на излучение, — напомнил Квинт Марций. — Работай на малой мощности, Гней Папий.
Гладковыбритая кожа над верхней губой Аквилина покрылась крошечными капельками пота.
— Он знает свое дело, — напомнил Антоний.
— Знает-то он знает, но с этими сволочными умельцами всегда надо держать ухо востро, — отмахнулся префект. — На «Константе» мы так целый десяток потеряли. Понадеялись на то, что парфы использовали стандартные настройки. А это были не парфы и не их стандарты.
В личном деле Квинта Марция не было никаких сведений о реабилитации после неудачной операции, вспомнил куратор. Уже тогда начал таиться от психокорректорской службы?
— Я знаю, о чем ты думаешь, — ухмыльнулся Аквилин, будто мысли читал. — Мне не потребовалась никакая реабилитация. Сходил пару раз в рекреацию к самой красивой гетере «Константы», к Наяде. Ух, она меня отвлекла от грустных мыслей! Потом расскажу, если захочешь.
— Фортунату просвещай, — огрызнулся Антоний.
— Всё! Я нашел! И процессор, и ядро памяти! — прокричал в коммуникатор Папий.
— А я обезвредил ловушку, — доложил Кассий.
—
— Главное, чтобы не забыли сложить образы в контейнер, — напомнила Фабриция.
— Я помню.
У Тита Меммия был невероятно густой и сочный бас. Он подключился к процессору, фиксируя нормальную частоту модуляций.
— Нет смысла перекачивать инфу сейчас. Проще извлечь весь блок, — вынес свой окончательный вердикт десятник. — Приступаю к выемке.
Антоний его прекрасно понимал. Торчать на буе в открытом пространстве — удовольствие маленькое. Впрочем, бешеная Фортуната, по её собственным словам, обожала работать, как она выражалась «на свежем воздушке». Психокуратор наслушался от девушки производственных баек про радости вакуум-сварки на внешней обшивке флагмана.
«Прижмешься к ней, а она огромная, но живая! И, не поверишь, прямо-таки дышит. И шовчик сам ложится аккуратненько, крас-сивенько. Как у хорошего „мясника“… извини, хирурга-пластика, когда он нашим девчонкам мордашки штопал». И тут же показывала свой чистый смуглый лоб, на котором, якобы, иногда места живого не оставалось.
Но такие романтичные натуры среди манипулариев не часто встречались. И Тит Меммий к ним не относился.
— Действуй! — приказал обрадованный префект.
Хотя по-настоящему перевести дух Квинт Марций смог лишь тогда, когда десантники вернулись на борт «Аквилы».
Аквилины во главе с Фабрицией и Юлией увлеченно потрошили «добычу» десантников, демонстрируя, как любят говорить большие флотские начальники, «исключительное единство родов войск» (даже локтями не пихались, как примерные девочки над корзинкой со сластями). А Ливия тем временем очень настойчиво предложила префекту и Антонию выпить кофе, дабы любопытный психокуратор и довольный, как сцинк, Квинт Марций, не путались под ногами у специалистов.
— Перебитые маркировки, синтез противоречивых технологий… — вещала наварх, остро поглядывая на мужчин поверх кружки. — Тайное логово в удаленном секторе на задворках исследованных регионов… Я бы поставила на пиратов и дезертиров, господа. Как они там себя именуют? «Свободные колонисты»?
— Вольные, — деликатно подправил ее Антоний. — Вольные колонисты, Ливия Терция.
— То, что вольные — это хорошо, — наварх ухмыльнулась. — Вольные — значит, никто за них не вступится. Мне все больше и больше нравится эта система. А тебе, Квинт Марций?
— Хм, — кратко, но емко высказался префект.
— Не уверена, что нам вообще понадобится вступать с ними в переговоры, однако… — Ливия несколько лицемерно вздохнула: — Всех за один раз не перестреляешь.
— А ты не боишься, наварх? — вкрадчиво поинтересовался Антоний.
— Чего? — она недоуменно нахмурилась и вопросительно глянула на префекта: — Кого? Сброда, окопавшегося в этом захолустье? У нас, как тебе известно, Луций Антоний, вообще проблемы со страхом. Врожденные, — и подмигнула. — Квинт Марций, мы боимся?