Звездная бирема «Аквила». Рубеж
Шрифт:
— Ты же не думал, что я навсегда останусь в медотсеке? Потому что если ты рассчитывал именно на это, то шанс упущен, Квинт Марций. Не надо было выводить меня из комы.
— Не надо судить по себе, Ливия, — мрачно проворчал Квинт. — Я, конечно, дефектный Марций, но мой дефект не так уж сильно влияет на нормальную работу мозга. «Аквиле» нужен наварх, а не «летучий префект».
Не признаваться же в мальчишеских фантазиях на тему: «Ах, как бы я командовал биремой, если бы внезапно проснулся гениальным пилотом», верно?
— Ты вернулась в строй. И я этому рад. Если тебе, конечно, интересны мои чувства.
В логические промежутки между рублеными фразами префект
За время реабилитации наварх не только похудела. Говоря образно — вылезли наружу ребра жесткости ее непростого характера. Квинт же Марций, напротив, отрастил жирок самоуверенности. В одной упряжке им снова стало неуютно.
— Да-а? — недоверчиво ухмыляясь, протянула Ливия. — Ну, тогда я счастлива ошибиться. Хотя для представителя твоей фамилии странно не стремиться к доминированию. А, не обращай внимания, это я с Антонием переобщалась… Однако мы сейчас практически в равном положении, префект. Слияние с нейро-сетью мне пока противопоказано, так что буду командовать вручную.
Один из личных методов Ливии Терции. Как справиться с самыми тайными и постыдными страхами? — Небрежно оповестить о них окружающих и посмотреть, что будет. Наварху необязательно быть в постоянном нейро-контакте с кораблем, да, но если префект за время единоличного командования затаил некие надежды… Что ж, признание в собственном неполном соответствии вполне может подтолкнуть его к действиям. Каким-либо. Главное, открытым. С некоторых пор Ливия очень ценила моменты откровенности.
— Итак, планета… — она задумчиво щелкнула ногтем по планшету. — Что ты на самом деле думаешь насчет планеты?
«Без Луция Антония точно не обошлось», — мысленно вздохнул префект. Слишком уж проницательной стала Ливия для типичной представительницы своей фамилии.
— Гены Марциев во мне жаждут десантирования, — через силу улыбнулся Квинт. — Чтобы сразу показать, кто здесь главный. Стремление к доминированию, как ты очень верно подметила.
— Если говорить о доминировании, то я бы прежде предъявила обитателям этого затерянного мира ультиматум, подкрепив его орбитальной бомбардировкой, а потом уже начинала переговоры о тех ресурсах, что они могут нам предоставить. Или — не могут, — улыбнулась Ливия в ответ, демонстрируя сдержанную, но все-таки кровожадность. Среди лацийских командиров и впрямь не принято было полагаться на доброе слово в отношениях с варварами. Сперва стреляем, а потом договариваемся с выжившими — вот принцип, благодаря которому Республика уже который век не только сохраняла свои территории, но и преумножала добытое предками. — Но кровь Ливиев велит мне прежде выслушать мнение нашего общего лидера и учесть его пожелания. Хотя десант, соглашусь, штука весьма заманчивая. Но не сразу. Чуть погодя. Кстати, туда еще надо долететь.
А лететь им было порядочно. При сохранении текущей линейной скорости — порядка двух стандартных суток.
— Значит, у нашего лидера есть 48 часов, чтобы решить, чем мы займемся, выйдя на околопланетную орбиту.
На Гая Ацилия у префекта вся надежда была. Патриций на то и живорожденный, чтобы «дикие» гены подтолкнули его к активности. Должен же он понимать, что первая маленькая победа обязательно поднимет моральный дух мятежников и вдохновит на дальнейшие подвиги?
— Одно я тебе скажу сразу — «Либертас» останется нашим резервом, который мы покуда прибережем. Надо прикрыть ее щитами, чтобы либурну не
Надо ли еще раз напоминать, что возвращение корабельной жизни на круги своя префекта не порадовали?
— Наверное, я чего-то не понимаю, Руфус. Все вроде бы складывается преотлично. Мы с Гаем не только сбежали со станции живыми, но еще и от проклятых имплантов избавились. Блондинчик теперь главным стал, все его слушаются. Но как-то мне все равно непонятно, — вздохнула Кассия.
Виртуальное небо над Зимним Миром вызвездило так, что глаз не отвести от красоты этой невозможной. Упасть спиной в сугроб и лежать, лежать… Несколько раз Кассия так и делала, и кабы не безмолвный уговор с лисом о встрече, то до самого утра считала бы колючие искорки. Это так романтично, когда знаешь, что тебе уже довелось побывать возле некоторых из этих звезд и увидеть вблизи ярость их бушующих энергий.
— Кстати, Антоний так и сказал: «Ты, Кассия, очень романтичная девушка. Что само по себе нетипично для твоей генетической линии», — поведала бывшая манипулария своему виртуальному любимцу.
Они окончательно сдружились, насколько это вообще возможно между диким животным и человеком. Лис без боязни подходил к костру, который разводила хозяйка его мира, садился рядом и внимательно слушал её монологи. Иногда позволял осторожно погладить себя по носу, чуть ниже глаз, там, где шерстка коротенькая и бархатная.
Большего Кассии и не требовалось. Кто она такая, чтобы тискать гордого зверя, словно игрушку? Хватит того, что Гай её саму регулярно тискает.
— Учиться — классно. Столько, оказывается, всего есть на свете, кроме развлекательных ателлан и вакуум-сварки! Ты себе и представить не можешь! Но без реального дела мне скучно. И… — девушка оглянулась по сторонам, словно её мог кто-то подслушать. — Не складывается у меня с Аквилинами. Я уже и так, и эдак подкатывала к центуриону. Не мужик, а гранитная скала этот Авл Петроний. И когда подробненько, учтиво рассказывает мне, как был бы просто счастлив, но местечка свободного нет, на лице у него выражение такое…
Кассия с шипением втянула морозный воздух через сжатые зубы, старательно пытаясь подобрать подходящие слова.
— Кислое оно. Будто его мороженый лайм заставили сжевать. А ведь я прошу всего лишь включить меня в тренировочную группу. Я же не дурная, я понимаю, что десяток — это сработавшаяся годами команда. Как у меня на «Фортуне» было.
Никто не надеялся, что ради чужачки, да еще и с республиканского флагмана, кто-то задницу подвинет и свое законное место уступит. Но она же старалась понравиться, из кожи вон лезла, если уж на то пошло!
— И от Гая Ацилия толку никакого. Приказать он не может, через голову наварха и префекта прыгать не хочет. А уж как начнет говорить… О! Слово за слово, логично всё, умненько, правильно, и вот — моргнуть не успеешь, как он тебя в чем угодно убедит. Патрицианские фокусы какие-то. Я каждый раз ловлюсь на эту удочку, как дурочка последняя. Правда, перед его хитрой агитацией против нашего Зимнего Мира я устояла. Блондинчик сам не знает, от чего отказывается. Скажи?
Руфус с важным видом почесал себя за ухом. Мол, даже не сомневайся, хозяйка! Что они, эти патриции, понимают в зимах и лисицах?