Звездная бирема «Аквила». Рубеж
Шрифт:
Вздохнув, Антоний в два движения освободил застрявшую голову наварха и помог ей раздеться окончательно. И заметил:
— Ливия Терция, я, к твоему сведению, персона неопределенного статуса. И Квинт Марций мне не докладывает. Хотя на совещание пригласил.
— Совещание? — Ливия, порозовев от всплеска активности, уже избавлялась от многочисленных датчиков, усеивавших все ее тело наподобие пиявок. Или клещей. — Совещание — это хорошо, это просто замечательно… Вот и сопроводи меня туда.
— Непременно, мой наварх, — психо-куратор с изворотливостью, свойственной людям его профессии,
— Что? — наварх, теперь уже полностью обнаженная, замерла и недоуменно моргнула. — А! Форма. Ну, конечно. И, разумеется, белье. Будь добр, Луций Антоний, займись этим, — и царственным жестом предложила психокорректору сгонять на склад за одежкой.
— Это означает, что я повышен до контубернала? — уточнил тот, не удержавшись от смешка.
— Пока еще нет, но я рассмотрю твою кандидатуру со всей тщательностью, — кривовато улыбнулась в ответ Ливия и, изогнувшись, потянулась снять датчики и со спины тоже. — Бегом!
Внезапно явиться на собранную Квинтом Марцием планёрку — это практически то же самое, что и воскреснуть. Уж не списал ли ее «летучий» префект вчистую, а?
— Вот и поглядим, — хмыкнула наварх, подцепляя ногтем очередной датчик. — И послушаем. Да.
Квинт Марций и сам от себя не ожидал такого энтузиазма. Нет, высокая ответственность всегда текла в его крови вместе с эритроцитами, а любое начатое дело префект «Аквилы» и прежде обязательно доводил до конца. Но в отсутствии наварха эти прекрасные для военного человека качества стали подозрительно граничить с патологией. И если поначалу Квинт приписывал психокорректорские намеки Луция Антония и возмущенный ропот Аквилинов общему влиянию мятежной атмосферы, царящей на биреме, то потом все же догадался, что изрядно перегибает в стремлении превзойти Ливию. Каждодневные учебные тревоги, ограничение рациона, особый режим распределения энергии — все эти меры наполняли префекта непередаваемым ощущением собственной значимости. Без устали работать на благо «Аквилы» — разве не счастье? Оно самое!
И даже деликатные укоры беглого патриция, мол, такими методами мы отвратим от реформаторских идей даже наших самых преданных сторонников, не помогали. Квинт Марций не слышал ни намеков Гая Ацилия, ни робких увещеваний Марции Либертины. Единоначалие оказалось вкусной конфеткой. Совсем как леденцы для Кассии Фортунаты.
Сидеть в претории во главе стола, без Ливии, Квинту нравилось. Тем паче появился повод достаточно важный, чтобы собрать на утреннее совещание не только офицеров «Аквилы» и «Либертас», но и Гая Ацилия с Луцием Антонием, в качестве независимого эксперта. Вовлеченному в мятеж помимо воли, психо-куратору пришлось так же смириться с тем, что дефектный Марций вовсю эксплуатировал его знания и умения, не считаясь с формальным положением «гостя». Впрочем, заботился о раненом навархе Антоний по собственной инициативе. А вот то, что на совещание он опаздывал, Квинту совсем не нравилось.
«Непорядок! А еще требовал пунктуальности при исполнении своих тестов! — возмутился префект, и вдруг мысль его резко сменила
Если бы не Марция Септимия, то со дня отчаянного прыжка «Аквилы» в червоточину Квинт не прочел бы и пары страниц. История одинокого молодого человека и его взаимоотношений с миром, написанная так давно, что имя автора безнадежно утрачено, но актуальная до сих пор, которую Аквилин смаковал целый месяц, была полностью забыта. Но юная центурионша вдруг проявила интерес к его книгам, и пришлось признать, что загруженность лишь повод не читать, а причина, она глубже и серьезнее. История о человеке, ищущем себя, заставляет не только думать, но и сомневаться в себе, и наоборот — Власть каждую минуту убеждает человека в непогрешимости и правоте. «Знаешь ли, тираны во все времена не любили книгочеев», — сказал он Либертине стандартные сутки назад, перекидывая на её планшет очередную порцию чтива.
Марция, словно почувствовав, что мысли префекта обращены к ней, дружелюбно улыбнулась, и её милые веснушки растворились в румянце.
— Что ж, начнем, — открыл совещание Квинт. — Плавтий, что у нас есть про населенную планету?
Астрогатор пожал плечами.
— Система звезды спектрального класса G в каталоге обозначена, как Ку-Эр двенадцать дробь сорок один. И больше сказать нечего. Ни количества планет, ни плотность астероидного пояса, и уж тем более нет никаких сведений о колонизации.
— Дыра, — комментарии Юлии всегда отличались предельной краткостью.
— Судя по излучению, нескучная дыра, — заметила глава инженерного отдела. — Теперь бы еще выяснить, кто свил гнездышко так далеко от проторенных галактических путей.
На самом деле, существовало множество способов заселить далекую звездную систему — начиная от драматического крушения корабля с колонистами и заканчивая тайными пиратскими базами. В данном случае загадочная, самопроизвольно открывающаяся и закрывающаяся червоточина могла сыграть решающую роль.
— Будем считать, что нам повезло, и по поверхности планеты бегают не одичавшие потомки парфов, а вполне цивилизованные люди, обладающие современными технологиями. Люди, с которыми можно иметь дело, — сказал Квинт Марций
— Современные технологии отнюдь не гарантируют цивилизованности, если префект позволит заметить, — хмыкнула Фабриция. — Кроме того…
Главный инженер осеклась, повернув голову на звук открывающейся двери, да так и замерла с полуоткрытым ртом, словно призрак увидела.
На пороге, подперев плечом переборку, стояла Ливия Терция — бледная, осунувшаяся и слегка помятая, но вполне живая и здоровая. И даже одета она была по форме, как полагается командиру звездного корабля, а не в больничный балахон. За плечом наварха маячил светло-зеленый Антоний. На собравшихся, в особенности на префекта, психо-куратор старался не смотреть.
— Salve! Прошу прощения за опоздание, — молвила наварх, сполна насладившись немой сценой. — Но о начале совещания меня почему-то уведомили в последний момент. Едва хватило времени, чтобы переодеться. Квинт Марций, — она кивнула префекту. — Офицеры.