Звёздная дорога
Шрифт:
— Ещё бы, — многозначительно произнёс я. — Кстати, профессор, вы не были до конца откровенны со мной.
— В каком смысле?
— Я имею в виду ребёнка.
Профессор Альба внимательно посмотрел на меня:
— А как вы узнали? Неужели проговорился кто-то из моих ассистентов?
— Нет, ваши сотрудники ни при чём. Дженнифер сама призналась. Она подумала, что вы мне обо всём рассказали, и выдала себя своим поведением.
— Так-так. Теперь понятно, почему она… гм, была несколько обижена на меня. И что вы намерены делать?
Я пожал плечами:
— Это
С явным облегчением профессор сказал:
— Значит, я был прав, когда говорил вашей кузине, что ей нечего вас бояться. К тому же сейчас она находится под защитой законов Астурии, и никто не вправе заставить её избавиться от ребёнка.
На какое-то мгновение я просто остолбенел от негодования. Это уже чересчур! Как она посмела представить меня таким чудовищем! Окажись мы сейчас наедине, я бы с огромным удовольствием надавал Дженнифер по одному месту…
— Поверьте, профессор, я даже не думал об этом.
— Я в вас не сомневался, доктор Макартур. В конце концов, вы цивилизованный человек, учёный, и должны понимать, что жизнь священна. Было бы несправедливо лишать ребёнка возможности появиться на свет, только потому что он зачат вне брака.
Глядя на бесстрастное лицо профессора, я так и не смог решить, подозревает он меня в отцовстве или нет. Чтобы прозондировать почву, я спросил:
— А как насчёт нашей аномалии? Вы разобрались с ней?
— Ну, сказать, что разобрался, было бы большим преувеличением. Но кое-что выяснил. И у вас, и у Дженнифер идентичное отклонение в структуре ДНК. Впрочем, отклонение — не слишком удачный термин. Уж больно оно… правильное, что ли. Я окрестил этот феномен j-аномалией, по имени вашей кузины. Думаю, это у вас наследственное.
— В таком случае, — заметил я, — наша аномалия не может быть причиной бесплодия.
— И да, и нет. Возможно, я ошибаюсь, однако предположу, что в вашей семье принято заключать браки между родственниками.
— Как вы догадались?
— Я исходил из допущения, что j-аномалия не результат случайной мутации в первом поколении, а устоявшийся наследственный признак. Дженнифер сказала, что её бывший муж не принадлежал к числу ваших ближних или дальних родственников, и именно в этом я усматриваю причину того, что их брак был бесплодным.
Ага, подумал я. Всё-таки он подозревает меня. И не просто подозревает, а почти уверен, что ребёнок мой.
— Значит, мы и дальше должны придерживаться экзогамии?
— Вовсе не обязательно. Более того, я категорически утверждаю обратное. Конечно, нужно провести более тщательное исследование ваших ДНК, но уже сейчас я знаю простейшее, но, возможно, не лучшее средство преодоления несовместимости — специальный антииммунный препарат кратковременного действия.
— Как это?
— Например, если вы захотите, чтобы женщина, не имеющая j-аномалии, забеременела от вас, ей нужно в надлежащее время принять определённую дозу иммунодепрессанта. Разумеется, только после консультации со специалистом.
Я изумлённо уставился на него:
— И всё? Так просто?
Профессор Альба покачал головой:
— Отнюдь не просто. Говоря
— Значит, обыкновенный иммунодепрессант, — ошеломлённо пробормотал я. — Всего-навсего иммунодепрессант.
— Какой угодно не подойдёт, — предупредил профессор. — Ведь это не обычное отторжение на клеточном уровне. Необходим препарат, воздействующий более глубоко, на молекулярную структуру.
Мало сказать, что я был потрясён. Я был просто сражён наповал. Тысячи лет колдуны ломали головы над тем, как выбраться из затягивающей нас трясины экзогамии и обеспечить стабильный приток свежей крови в Дома. Тысячи лет бесплодных изысканий не принесли ровно никакого результата… И вдруг простой смертный восьмидесяти лет отроду в течение одного дня находит разгадку и преподносит нам ответ на блюдечке с голубой каёмочкой!
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и то немаловажное обстоятельство, что среди колдунов генетика не в особом почёте, слишком часто её применение на практике приводит к плачевным результатам, однако в данном случае решающую роль сыграло не наше невежество, а скорее свойственный всем нам комплекс превосходства над остальными людьми. Мы считали неоспоримым фактом, своего рода аксиомой, что наши могучие колдовские хромосомы начисто сметают защитные порядки слабеньких хромосомок простых смертных, уничтожают их, сжигают дотла… и никому даже в голову не пришло предположить обратное! Я чуть не рассмеялся, вспомнив одного моего знакомого, который потратил уйму времени на составление невероятно сложного заклятия и был ужасно огорчён, когда ни с первой попытки, ни с десятой, ни с двадцатой оно не возымело желаемого эффекта. Только непредвзятый взгляд лишённого предубеждений человека смог обнаружить ошибочность наших исходных допущений.
— Доктор Макартур, — произнёс озадаченный профессор Альба. — У вас такой вид, словно я помог вам открыть дверь в другие миры.
— В некотором смысле так и есть, — честно ответил я. — Вы какой памятник предпочитаете, из золота или платины?
Его глаза округлились:
— Что?
— Видите ли, профессор, эта генетическая аномалия присутствует не только у всех моих родственников, но и у многих моих соотечественников. Это… это результат одной древней мутации. Невесть сколько времени мы варимся в собственном соку, так что вопрос об эндогамии для нас очень актуален. Если ваша гипотеза найдёт экспериментальное подтверждение, то я гарантирую, что на моей родине вам поставят золотой памятник.