Звёздная дорога

Авраменко Олег Евгеньевич

Я хищно зарычал, потом выпил виски и немного успокоился.

— С восторгом, чёрт тебя подери! Доволен?

Рик хмыкнул в ответ, неторопливо пересёк комнату и вышел на балкон. После некоторых колебаний, сопровождаемых двумя глотками виски, я поднялся с кресла и последовал за ним.

Минут пять мы молча курили, смешивая табачный дым с благоуханием летней ночи. В безлунном небе сияли мириады крупных, необычайно ярких звёзд, заливая всё вокруг волшебным, призрачным светом. У Терры-де-Астурии отсутствовало ночное светило, но ночи здесь всё равно были светлыми, почти что белыми, какими бывают только ночи на планетах, расположенных вблизи Галактического Ядра.

Рик о чём-то думал, а я просто любовался непривычным

для взора землянина небом, вспоминая свои детские грёзы, которые впоследствии стали реальностью. Когда мы жили в быстром потоке времени, я, в отличие от Дейдры, не мог пользоваться своими врождёнными способностями, но вместе с тем, не в пример моим младшим братьям, Шону и Артуру, был достаточно взрослым мальчиком, чтобы строить планы на будущее. Я зачитывался фантастическими романами, мечтал о космических путешествиях, представлял себя в роли звёздного капитана, уверенно ведущего свой корабль в неизведанные глубины Вселенной… Впоследствии я обрёл власть над Формирующими, окунулся в Источник, познал многие тайны бытия — но звёзды по-прежнему манили меня с непреодолимой силой. Конечно, я мог путешествовать в космическом пространстве, эксплуатируя свой Дар, перемещаться от одной звезды к другой, но всё это было не так, как я представлял в детстве. Оперируя силами в Туннеле, я находился во власти иллюзий, я видел то, что услужливо диктовало мне моё подсознание, и самое главное — не было ощущения полёта. Я не путешествовал, а перемещался. Я готов был продать душу дьяволу за паршивенький медлительный звездолёт; к счастью, на такую жертву мне идти не пришлось. Мне повезло — так повезло, что я чуть не уверовал в Бога…

— Это называется она чувствует себя уставшей, — наконец произнёс Рик, указывая на светящиеся окна слева от нас. — Анхела в своём репертуаре, опять будет работать до глубокой ночи.

— Власть тяжкая ноша, — заметил я. — И неблагодарное занятие.

— Анхела говорит так же, а сама упивается властью, как наркотиком. С двадцати одного года она возглавляет правительство и за эти двенадцать лет лишь неполные три месяца была не у дел. Каюсь, я сам устроил ей этот вынужденный отпуск, о чём впоследствии сожалел. Вместо того, чтобы отдохнуть и насладиться жизнью, Анхела томилась, страдала, её мучила бессонница… Форменная ломка, абстинентный синдром!

— А ты представь, что тебе запретили летать. Что было бы с тобой?

— Это я и пытаюсь втолковать Анхеле. Видишь ли, Кевин, меня и Фернандо Альбу часто называют гордостью Астурии, но мы, скорее, достопримечательность, а вот Анхела — её настоящая гордость. Анхелу любят все — взрослые и дети, мужчины и женщины. К ней привыкли, ею восхищаются, её обожают. Подавляющее большинство моих соотечественников откровенно недовольны тем, что я, пусть и номинально, займу её место главы государства. Тебе стоит посмотреть наши развлекательные шоу, почти в каждом из них отпускаются шуточки в мой адрес. «Сегодня его величество король Рикардо, более известный как Звёздный Рик, осчастливил своих подданных долгожданным визитом на родную планету. Этим великим событием мы обязаны организаторам очередных трансгалактических гонок, которые, по многочисленным просьбам наших сограждан, внесли Астурию в список обязательных контрольных пунктов…» Ну, и так далее в том же духе.

— Значит, ты будешь королём?

— Боюсь, на сей раз мне не отвертеться.

— А что с этим… кстати, как его зовут?

— Тоже Рикардо. Верховный Суд готовит вердикт о его смещении с престола. После долгой тягомотины моего дражайшего кузена и тёзку в конце концов признали неизлечимо бесплодным. Он стопроцентно стерилен, и у него даже теоретически не может быть детей.

От неожиданности я закашлялся.

— И это причина его отстранения?!

— Нет, но

это обстоятельство позволило начать процедуру отрешения от королевского сана по причине полной невменяемости. В наследство от Терры-Кастилии нам досталась проклятая статья в конституции, запрещающая прерывать старшую линию. По замыслу её авторов, это должно исключить любые конфликты вокруг наследования престола — король всегда старший в роду, и ни у кого из принцев крови нет законных оснований оспаривать у него корону.

— То есть, — понял я, — как бы ты этого ни хотел, ты не вправе отречься от престола в пользу Анхелы.

— Вот именно. Я могу отречься только в пользу моего старшего сына, которого у меня пока нет. На первый взгляд это кажется справедливым: ведь мои будущие дети, имея, в принципе, больше прав, чем дети Анхелы, могут заявить, что я не советовался с ними при отречении. Но если следовать такой логике до конца, то нужно вообще запретить мне иметь детей — ведь неизвестно, согласятся ли они с тем, чтобы я был их отцом, захотят ли, чтобы в их жилах текла моя кровь. — Рик с горечью рассмеялся. — Хоть бери и стерилизуйся.

— А нельзя ли просто отменить эту статью?

— Бог мой, ведь этого я и хочу! К сожалению, для внесения поправок в конституцию требуется не менее четырёх пятых голосов Палаты Представителей.

— Столько не наберётся?

— Увы, нет. Каждый раз на выборах в парламент как минимум четверть мандатов достаётся нашей постоянной оппозиции, республиканцам и их союзникам по левой коалиции. Лично против Анхелы они ничего не имеют и с некоторыми оговорками поддерживают её политику, но вместе с тем выступают за ограничение королевской власти, а в идеале — за чисто парламентскую форму правления.

— А значит, для них ты более удобный король, чем Анхела — королева.

— Дело даже не в этом. Существующий порядок престолонаследования таит в себе угрозу самому конституционному строю. Порой бывает необходимо сместить короля во имя спасения монархии, а если этого не сделать, произойдёт революция — мирная или не очень, уже другой вопрос. Так ведь и было на Терре-Кастилии сто двадцать лет назад. Два брата-самодура, Роберто-Карлос и Хуан-Антонио, довели государство до такого состояния, что в один прекрасный день революционно настроенный парламент провозгласил республику и принял конституцию, в которой не было места для королей. Пример материнской планеты вдохновляет наших республиканцев, и они будут защищать эту чёртову статью до последнего издыхания.

— А референдум? Если всё обстоит именно так, как ты говоришь, то его результаты можно предсказать наперёд.

Рик медленно покачал головой:

— Не получится. В нашей конституции… Ч-чёрт, пропади она пропадом! Задушил бы её разработчиков собственными руками… Так вот, в конституции есть специальная статья, суть которой, в переводе на человеческий язык, состоит в том, что нельзя выносить на референдум вопросы, касающиеся изменения законодательства «под личность». В данном случае связь между поправками к конституции и личностью Анхелы очевидна, избиратели будут голосовать не за поправки, а за Анхелу, поэтому Верховный Суд отменит такой референдум. Он будет вынужден его отменить — хотя как граждане большинство судей симпатизируют Анхеле, как члены Верховного Суда они поклялись превыше всего чтить дух и букву закона.

— Гм. Вижу, у вас очень демократический строй.

— Чересчур демократический, и в этом наша беда. Чем больше демократии, тем меньше свободы у власть имущих. Где это видано, чтобы человека силой принуждали становиться королём?! — Рик яростно хлопнул ладонью по перилу балкона. — А я вот упрусь рогом и не пойду на собственную коронацию… Впрочем, тогда меня понесут на руках.

Тут у меня зародились кое-какие подозрения.

— Мне кажется, — осторожно заметил я, — ты хочешь, чтобы я пожалел тебя.