Звездная колыбель
Шрифт:
— На улице до сих пор моросит дождь, но в эту саму минуту Тиюри наверняка наворачивает круги, готовясь к чемпионату. Если она не победит… или если не пробежит дистанцию за то время, за которое хотела, значит ли это, что ее сегодняшние усилия напрасны?
«Конечно, нет», — промелькнула мысль в голове Харуюки, но он лишь сжал кулаки, не ответив вслух.
— Харуюки. Я сказала многое, но помни, что я не собираюсь заставлять тебя выдвигаться силой. Если тебе тяжело отказать Икудзаве, я могу сделать это за тебя. Но… действительно ли ты хочешь отказаться потому, что считаешь себя неспособным?
— Э?!
Харуюки изумленно распахнул глаза. Черноснежка перевела свой пронзительный взгляд на него, а затем проговорила:
— Если на самом деле ты боишься проиграть на выборах и разочароваться… то я не хочу, чтобы это тебя остановило. Я уверена, что опыт командной работы и предвыборной кампании окажется для тебя бесценным.
— Даже если надо мной будут смеяться, когда я выдвину свою кандидатуру?..
— Не будут, — немедленно отозвалась Черноснежка. — Школа Умесато никогда не позволяла себе пасть так низко, чтобы здесь смеялись над инициативными людьми. Возможно, паре человек ты и не понравишься, но это над ними будет впору смеяться.
Слова Черноснежки поразили Харуюки до глубины души.
«Она действительно любит Умесато. Хоть она и говорит, что выставила свою кандидатуру ради Легиона… я уверен, что это только часть правды. Она хотела сделать нашу школу лучше.
А что я? Люблю ли я свою школу? Я поступил сюда потому, что ее выбрала моя мать… и в те времена, когда меня травили, я каждый день сожалел о том, что учусь здесь…
Но сейчас…»
Харуюки сделал глубокий вдох, а затем медленно выговорил:
— Э-э-э… я еще не решил. Я и сам толком не понимаю, чего хочу. Но… я подумаю. Я как следует все обдумаю.
— Хорошо, действуй, — Черноснежка улыбнулась и коротко кивнула. Вместе с ней кивнула и Утай. — Срок регистрации кандидатов — до начала каникул. Обсуди этот вопрос с Такуму и реши. Поскольку у Икудзавы наверняка есть и другие люди на примете, советую все же поторопиться. Впрочем… как я уже сказала, я не собираюсь тебя заставлять. Я хочу, чтобы ты сам все тщательно обдумал и решил.
«UI> Если захочешь посоветоваться еще раз, можешь всегда обращаться ко мне!» — добавила Утай.
Черноснежка тут же вспыхнула и воскликнула: «Нет, ко мне!». Они быстро переглянулись, а затем разразились задорным смехом.
Харуюки с улыбкой смотрел на эту сцену, мысленно шепча:
«Сейчас я люблю свою школу. Ведь это благодаря ней я встретился с Черноснежкой и Синомией».
— Хорошо, я обязательно посоветуюсь с вами. С Таку я тоже поговорю и к концу триместра… нет, на следующей неделе все решу, — сказал Харуюки, и Черноснежка в ответ хитро улыбнулась.
— Тогда тебе нужно сосредоточиться на послезавтрашних контрольных, чтобы потом не пришлось беспокоиться из-за пересдачи. Если надо, можно организовать очередной вечер учебы у тебя дома.
— Н-не надо, я уже достаточно подготовился!
— М-м, и правда?.. Значит, эта штучка тебе не нужна? — Черноснежка зажгла на кончике пальца иконку архивного файла и многозначительно покрутила ей в воздухе.
— …Что это?
— Сборник вопросов, который я составила в прошлом году на основе данных о контрольных за прошедшие десять лет. Кстати, если ты на все правильно ответишь, получишь двести бабочек.
— Д-двести?!..
«Бабочки» представляли собой таинственные очки из приложений Черноснежки. Чаще всего они появлялись в виде виртуальных бабочек, за поимку которых давалось одно очко. Набрать требовалось тысячу, после чего что-то должно было произойти. Харуюки старался по возможности копить их и как раз перевалил за отметку в триста очков. А уж получив сразу двести дополнительных бабочек, он бы покорил заветную цифру «пятьсот», означавшую собой полдороги к успеху.
— Н-нужна!.. Очень нужна! Пожалуйста!
— Тогда — удачи тебе.
Черноснежка щелкнула пальцами, и файл передался по местной сети. Харуюки с горящими глазами сохранил его, а Утай недовольно надула губы.
«UI> Саттин, а для четвертого класса у тебя сборника нет? Я пять сотен очков еще не накопила, а такими темпами Ку-сан меня обгонит».
— М-м, вот как… Хорошо, я сделаю тебе сборник на летние каникулы.
«UI> Ура! Спасибо!»
Отбарабанив сообщение, Утай подумала еще немного и добавила:
«UI>…Правда, если подумать, я только что подписалась на дополнительную домашнюю работу на каникулах…»
На этот раз дружный смех раздался со стороны Черноснежки и Харуюки.
Глава 7
— Хэй!
Мощный двухцилиндровый мотор яростно взревел.
— Хэ-эй!
Из-под толстых шин повалили клубы дыма.
— Хэ-э-э-э-э-э-эй!!!
Огромный американский мотоцикл, обвешанный со всех сторон шипами, ускорился так резко, что переднее колесо оторвалось от земли.
— Да, да, да-а! Постапокалипси-и-и-и-ис! Главная особенность — я становлюсь в полтора раза сильнее-е-е-е-е!!!
— Не бывает у уровней таких нечестных эффектов! — обиженно отозвался Харуюки, готовясь встречать приближающийся на огромной скорости мотоцикл. — …И почему именно в полтора раза?!
— Замолчи-и-и-и-и!!! Лучше смотри! На мой брэнд-нью! Спецприе-е-е-ем!!!
«Он опять что-то придумал?»
Харуюки настороженно вглядывался в скелетную маску постапокалиптического байкера Аш Роллера, когда тот резко вскочил на сиденье, после чего переставил правую ногу на руль и встал в позу серфера.
— Это же обычный Двухцилиндровый Кулак!
— Ди-фа-ре-е-е-ент! Вынь пробки из глаз и смотри в оба!
— Пробки из ушей вынимают!
— Из ушей тоже вынима-ай! Поехали-и-и! Новый спецприем! Максимальный Двухцилиндровый Кулак!!!
После этого возгласа, который, как вынужден был признать Харуюки, звучал весьма круто (правда, системные спецприемы он лишь пародировал, а на самом деле техника к ним не относилась), Аш мгновенно нагнулся вперед. Из тормозного диска на переднем колесе брызнули искры, а заднее колесо от столь резкого торможения окуталось клубами белого дыма.