Звездная пыль в сапожной мастерской

Коваленко Марина

У меня хватило ума по телефону уговорить добродушную хозяйку моего приюта не рассказывать ничего моим родителям, хотя, конечно, утаивать от них тот жуткий случай было глупо. По крайней мере в тот самый вечер они ни о чем не волновались – до телевизора мерзкая горячая новость доползла только к утру. Денег я с собой взяла мало. Пришлось постепенно набираться решимости остановить хоть какую-то попутную машину в надежде, что меня отвезут до дома моих друзей за эти гроши. О такси и речи не могло идти, хотя несколько человек из нашей группы

именно так и решили ехать домой. Мне не хотелось занимать денег у них. Я думала и даже надеялась, что никогда их больше не увижу.

–Эй, красавица! – раздался откуда-то сзади голос.

Я оглянулась. Возле новеньких «Жигулей» стоял молодой парень и отчаянно зевал.

–Скажите, – обратилась я к нему, – Вы можете меня довезти до Выборгского шоссе?

–Это что, за городом? – нахмурился парень.

–Нет, там метро «Озерки» рядом, но сейчас ведь метро закрыто. Я Вам дам сто пятьдесят рублей, а когда доедем, могу дать еще двести… У меня с собой нет денег.

–Да решим, ничего… Раз «Озерки», то как-нибудь доберемся.

Синий сумрак уже начал разбавляться первыми лучами невидимого солнца. Я сначала не обратила внимания, что парень поехал очень медленно.

–Ждал тебя, ждал… Так кто был этот убитый, а? Твоя версия? Говорят, что Линдсдейл его спасти пытался. Типа совсем без звездной болезни, а?

–Я не знаю, кто был этот парень… Знаете, в полиции меня так измотали, что я, если позволите, посплю прямо на сиденье… – я прикрыла глаза и вытянулась в креслице.

–Так не пойдет! Мне ведь репортаж надо подготовить! Я ждал тебя всю ночь, теперь везу домой, так ты сделай милость, отплати мне за доброе дело! – прикрикнул на меня благодетель.

–А, так Вы – журналист? – я открыла глаза. Только теперь узнала молодого журналюгу из НТВ. Надо же, так и доехал до полиции вслед за нами!

Мне стало неспокойно. А что, если все, что я скажу, он напишет и затем выведет в эфир, да еще приврав кучу своих домыслов? Потом опять меня вызовут в полицию и начнут ругать уже за то, что откровенничала с прессой. Или из-за меня начнут таскать всю нашу фанатскую компанию в отделение. Не знаю, как другим, а мне не давали никаких указаний насчет того, можно ли общаться с журналистами.

–Слушай, ты, небось, боишься, что тебя после интервью в полицию опять вызовут? – сказал парень, угадав мои мысли, – Ну, так ты имей в виду, что вызывать тебя еще будут всяко, следствие может потребовать дополнительных показаний. Давай так, я тебя никак не называю, а только запишем фразы типа «из независимого источника стало известно…».

–Нет, простите, в полиции мне запретили говорить… – стала лгать и защищаться я.

Парень тяжело задышал от ярости.

–Ну, сколько тебе дать? Тыщу хочешь? Тыщу двести?

–Я не хочу…

–Больше полутора не дам, самому не платят!

–Я не стану ничего Вам говорить, – упрямо сказала я.

Журналист резко затормозил.

–Ну, так пошла тогда отсюда! Я тебе не извозчик!

Он

с силой ударил меня кулаком в плечо. Драться я никогда не умела и поспешила выскочить из машины. Парень так разозлился, что, пока я открывала дверь, открыл бутылку «Пепси», плеснул в мою сторону и попал мне на подол нового шерстяного платья. Все внутри противно сжалось от унижения, а по спине, несмотря на утренний ветерок, потек холодный пот.

Он уехал, из сумки я достала пачку одноразовых платочков и принялась очищать подол. Из глаз хлынули непрошеные слезы, но видеть их было некому. Я решила нареветься вволю за все свои неудачи. Даже здорово! Ни родители, ни друзья, ни какой-нибудь Крис сейчас меня не видят, почему бы и не излить душу в одиночестве?

Поревев какое-то время, я начала переводить дыхание. Надо ведь что-то делать. На часах только 3:35. Ох, уж это метро!

Я огляделась. Какая-то улица в центре. Впереди храм Спаса на Крови! Я прошла еще несколько узких старинных улиц, превозмогая боль в истертом пальце. А вот Русский музей!

Внезапно до меня дошло, что именно здесь должна была проехать машина убийцы. Кстати, в отделении нам сообщили, что убитого звали Павел Николаевич Курочкин. Так, а нет ли здесь чего-то интересного? В конце концов, уже очень хорошо все видно, достаточно светло…

Будка общественного туалета, куда мне пришлось бегать днем после энергетического напитка, стояла с вмятиной на нижнем углу. Кусочки битого стекла, наверное, от автомобильной фары. Да уж, нервы у водителя стали сдавать! Да только куда он поехал после этого удара? Масло не разлито кругом, стало быть, повредил только фару и мог продолжать свой путь к укрытию.

Улицы были пустынны и не хранили больше ни следа. Любопытство заглушило во мне слезы и страх за свою жизнь под открытым ночным небом. Я пошла в сторону «Европы».

Асфальт на месте убийства был совершенно чистым. Не было никакого мелового контура, которым в детективных кино обозначают позу тела жертвы, ни крови. Видимо, ради иностранцев постарались все отмыть…

–Так, вас что-то интересует? – раздался грубый голос откуда-то сверху.

Я и сама не заметила, как опустилась на корточки возле злополучного места, чтобы его получше разглядеть. Теперь надо мной возвышалась фигура охранника в черной форме и ботинках-берцах.

–Я… просто идти мне некуда… Меня из-за этого убийства в полицию забрали, – залепетала я.

–Ну, так хочешь туда еще? Если нет, то катись подобру-поздорову! – прикрикнул на меня мужик.

Мне ничего не оставалось делать, как уйти на площадь Искусств.

Я села на скамейку под липами, ежась от усиливающегося холода. Теперь я думала не о своей судьбе и неудачах, а о том, какая же связь была между Крисом и несчастным Павлом. Кого же из них все-таки хотели убить?

Я уже не помнила, как повалилась на жесткую скамейку и заснула. Слава Богу, меня никто не стал обкрадывать!