Звездная Тень

Лукьяненко Сергей Васильевич

– Разберешься с управлением? – поинтересовался Галис. – Или опять незнакомая система?

Может быть, он меня все-таки подозревает?

Резким движением я опустил ладони в терминалы.

Колющая боль. Короткое головокружение. Я буквально чувствовал, как «дельта» сливается с моим сознанием.

Пилот?

Да.

Какова степень ее разумности? Что это – кастрированный компьютер Геометров, полноценная личность, примитивная управляющая

система?

Мы едины.

Едины, – согласился я.

Словно обвал – лавина звуков, образов, ощущений. Нет, «дельта» не была разумной. Лишь придаток к телу… но какой придаток!

Я видел сквозь стены ангара. Ощущал движение машин по улицам городка. Слышал дыхание Галиса и шорох веток на деревьях. Мир стал огромным, доступным, подвластным. Даже в корабле Геометров у меня не было ощущения такой силы… И в то же время – что-то оставалось отсеченным, недоступным. Например – звезды. Словно «дельта» жила вполсилы.

– Машина контролируется не полностью, – сказал я. Не губами, а металлическим телом машины. Слова прокатились по ангару возмущенным ревом. Галис поморщился.

– Соизмеряй силу, Петр. Да, часть функций блокирована. Я не совсем уверен в тебе. Но для боевого патрулирования тебе возможностей хватит.

Я не обращал внимания на его слова. Хотелось опробовать хотя бы имеющиеся силы. Двинуться… взлететь… пронзить небо тяжелым ударом, сминающим скалы, сжигающим воду…

– Хватит. Для начала – хватит. Выходи.

Хотелось возразить. Не словами – действием. Взмыть сквозь хрупкий потолок, насладиться подвластной стихией…

Я опомнился в последнюю секунду. Галис, похоже, именно такого поступка и ждал. С сожалением, почти с физической болью я рванулся из слишком могучей для меня «дельты». Мир с беззвучным воплем свернулся в крошечную точку кабины. Меня била дрожь, кресло, уже закутавшее меня плотным коконом, медленно расслаблялось.

– Выходи! – повторил Галис.

Кабина неохотно открылась. Я поднялся, с удовольствием поймав взгляд Галиса, обманутого в лучших надеждах. Скользнул вниз по гибкому языку трапа.

– Хорошая машина, капитан. Спасибо.

Галис молчал.

– Что-то не так?

– Я был уверен, что ты ее не удержишь, – очень спокойно сказал капитан.

– Почему это?

– Она застоялась. Полгода в ангаре, без вылетов, без пилота. «Дельта» создана для боя, она давит на сознание.

– Зачем? – тихо спросил я.

– Если бы ты взлетел, я… остановил бы ее. – Галис смотрел мне в глаза. – Нам не нужны пилоты, не способные контролировать доверенное им оружие.

– Добрый ты, как погляжу.

Я и сам не заметил, как стал говорить с капитаном в тех же интонациях, что и Снег.

– Кто-то должен быть добрым, – в тон мне сказал Галис. – Хорошо. Я доволен, что

ты справился. Теперь запомни. Это – твоя машина. Ты – мой пилот. Я – твой царь и бог. По тревоге ты занимаешь свое место в течение двух минут. Сидишь в кабине и ждешь. Получив задание – выполняешь. Расширять рамки приказа не советую, не выполнять его – тем более. Нарушение я могу простить. Но могу и не простить. Ты никогда не будешь знать, что последует за проступком.

Он повернулся и вышел.

Прекрасный инструктаж.

Очень хороший мир.

И самое страшное – что я слушал его слова чуть ли не с радостной дрожью!

Как там говорится про Тень? Полная свобода и счастье? Неограниченные возможности развития и самосовершенствования?

Дед, как мне тебя сейчас не хватает…

И не такого, каким ты стал – ехидным циником, заточенным в чужое тело. Тебя – прежнего. Как в детстве. Пусть преследующего свои цели. Но всегда готового приласкать, утешить… и дать ответ. На любой вопрос.

Зря ты кокетничал, дед. Из тебя бы вышел великолепный Наставник. Может, я потому так не люблю Геометров, что в каждом из них вижу тебя. Это ведь такой беспощадный наркотик – любовь. Особенно – любовь настоящего Наставника. И можно сколько угодно говорить, что наркотики – зло, но, попробовав их однажды, ты обречен. Даже отказавшись от сладкого дурмана, даже прокляв его – будешь вспоминать, будешь корчиться в муках от желания снова ощутить – беззаботную эйфорию травки, буйное всемогущество экстази, душевную проникновенность алкоголя… теплую ласку воспитания…

Мне мешает понять Тень то, что дед уже знает ответ. Мне мешает смотреть незашоренными глазами то, что ему Тень заранее не понравилась.

А еще мне хочется – до дрожи в коленях, до кома в горле – того же, чем я был напичкан в детстве. Простоты и ясности мира. Безграничной свободы – пусть даже в рамках одной отдельно взятой камеры. Я не могу стать самостоятельным. Как там говорил Наставник Пер, моя единственная настоящая жертва… «из тебя выйдет прекрасный Наставник». Да, наверное. Или вечный воспитуемый, или вечный воспитатель. Это все едино.

Быть пилотом «дельты», винтиком в вечной войне – это из той же оперы. Строгий и добрый капитан Галис, чье доверие уже хочется заслужить… Ощущение подвластной силы – пусть пока урезанной его приказом… Неужели весь мир состоит из двух типов людей – Наставников и подчиненных, тех, кто мудро увещевает, и тех, кто радостно повинуется? И вся жизнь – всего-то метание между двумя крайностями, из роли в роль, из рабства в рабство? Ребенок – родитель, начальник – подчиненный… ха, привет, Эрик Берн, ты в чем-то поумнее Фрейда… секс меркнет перед сладкой жаждой власти и радостной дрожью подчинения… меркнет или становится еще одним полем битвы за две единственно возможные роли…