Звездное тепло
Шрифт:
– Интересное предложение, – я постаралась улыбнуться. – Верю, что меня украли не с плохими намерениями, но вы должны понять. Мои родители на Земле сходят с ума от горя. Они считают любимую дочь погибшей в авиакатастрофе. Мне нужно вернуться домой. Как можно быстрее.
– Ваш сомолет блогополучно приземлился в Париже, – доложил губастый здоровяк. – Подмена произведена в воздухе. Вместо вас в Сорбонне будет учиться похожая на вас девушка с планеты Вела.
– Надеюсь, вы не возражаете против того, что для преподавателей и студентов Сорбонны станете вегетарианкой? –
– Конечно, не возражаю. Будет хуже, если я там съем какого-нибудь профессора, – ответила я.
“Сом” дико посмотрел на меня, выпучив темные глазищи.
– Мои родители, – не успокаивалась я. – Их не обмануть похожей инопланетянкой. Они меня знают.
– Мы обеспечим дорогостоящую межпланетную связь. Программные установки вашего коммуникатора изменены, – “сом” вынул из глубокого кармана своего комбинезона мой планшет и дал в руки. – Звоните родителям в определенное время и говорите с ними не более пяти земных минут.
Я тяжко вздохнула. Меня не отпустят. Я их пленница – надеюсь, только на время практики.
Надо радоваться! Их технологии намного превосходят земные. Я тут наберусь высших знаний, а потом, вернувшись на родную планету, совершу кучу открытий, достойных Нобелевской премии. Помогу человечеству шагнуть вперед по пути научно-технического прогресса!
Если меня не проглотит живьем горный хищник… Вот злая ирония судьбы – помешанная на чистоте растерзана пыльным чудищем!
Я ненавидела грязь, привыкла вытирать каждую пылинку. В доме чистюли нет места для открытых полок и стеллажей. Книги и сувениры удобно хранить за стеклом.
– Я, доишиэлльин Кан-Те-Итевиит-Комойен-Темеарари, буду вашим куратором, – представился губастый здоровяк.
– Простите, уважаемый, могу я звать вас Дядя Сом? – смущенно выпалила я, побоявшись не запомнить его имя и должность.
В уме перемешались: рыба, которую напоминал зарубежный куратор, а также дядя Том, дядя Сэм и мой родной дядя Гриша, который, видимо, не раз гостил в чужой галактике, да еще и племянницу туда на практику “сосватал”.
– Зовите как вам удобно, – согласился Дядя Сом и приказал калемейскому курсанту. – Вручите гостье подарок Председателя и отведите ее в коюту. Поздний вечер по усредненному галактическому времени. Пора спать.
Утон передал мне серого плюшевого мишку в красном берете и галстуке-бабочке. Мягкого и уютного игрушечного парижанина.
– Слышал, что люди не могут уснуть без искусственных животных в постели, – признался шипастый симпатяга. – Пусть он подарит хорошие сны.
– Спасибо Утон, – я впервые после похищения искренне улыбнулась.
Жители станции готовились ко сну. В светлом холле, куда открывался выход из медицинской лаборатории, и казавшихся бескрайними темно-серых коридорах мы никого не встретили.
Сердце взволнованно колотилось в груди. Дыхание замирало всякий раз, когда мерцали перед усталыми глазами яркие картинки больших информационных табло или подающие неизвестные мне сигналы огоньки тонких лампочек, встречавшиеся повсюду на стенах.
По пути к гостевой каюте мы разговорились с приставленным телохранителем о том о сем, перешли на “ты”. Утон сносно говорил по-русски, не считая щелкающего акцента. Язык его родной планеты Улар мне показался кошмарным. В нем каждое слово начиналось на букву “У”. Даже название расы изначально писалось “укалемеи”, пока Председатель правления содружества, похожий на гигантскую мохнатую гусеницу, не сократил его до “калемеев” для личного удобства. Кстати, заочно самого важного политического деятеля галактики многие существа так и называли “Председатель Гусеница”. Его настоящее имя не всякий мог произнести.
Местные жители выглядели непривычно для меня, но, похоже, их не стоило бояться. Вели себя культурно, улыбались мило и добродушно. Если бы они замышляли что-то плохое, не стали бы устраивать “маскарад” для гостьи с далекой Земли.
Я решила, что с ними можно подружиться. Однако не стоило забывать о некоторых опасных жителях станции. Неспроста меня предупредил курсант. Воспользовавшись моментом, я постаралась разузнать побольше о таинственном чудовище.
– Как выглядит горный пыльник? – шепотом спросила я, ступая по темному металлическому коридору в ногу с медлительным спутником, который частенько замирал на месте, поворачивая голову почти на сто восемьдесят градусов.
– Ужасно, – пугливо выдохнул курсант. – Его ни с кем не спутаешь. Жуткие глаза, острые зубы.
Он свел к переносице покрытые мелкими шипами брови, нервно призадумавшись. Хотел добавить нечто важное, и побоялся схлопотать нагоняй от начальства. Я поняла, что металлические стены тут везде “глазастые и ушастые”.
– Мы должны быть осторожны, – предостерег Утон. – Горный пыльник охотится поздним вечером и ночью. Настало его время.
– У вас нигде не завалялся лишний лазерный бластер для самообороны хрупкой землянки? – полюбопытствовала я.
– Ношение оружия на станции запрещено, – объяснил новый друг. – Горный пыльник вооружен клыками и когтями. Мы не можем их выдрать, причинить страдания живому существу.
– Не понимаю. По ночами разгуливает опасный хищник. Он может съесть кого угодно, и вы не хотите посадить его в клетку?
– Его народ не имеет уполномоченного представителя в правлении содружества. Мы не можем контролировать горного пыльника, и не вправе выгнать. Он здесь сам по себе. Нам его навязали, и мы не могли отказать.
– Странные порядки, – я прижала к груди плюшевого медвежонка.
Показалось, что я чувствую на себе пристальный взгляд. В пустом коридоре! Взгляд сквозь стену? Потолок? Пол? Мурашки галопом понеслись по коже. Закружилась голова, и первобытный ужас придавил сердце тяжелым камнем.
– Горный пыльник выбрал жертву, – Утон заметил мое недомогание, больно дернул за руку и потащил вперед по коридору. – Ты – слабое чужеродное существо, не из содружества, из внешнего мира. Легкая добыча. Я почти окончил уларское военное училище, и постараюсь тебя защитить. Если смогу. Пыльник сильнее меня.