Шрифт:
Несколько слов про Иону Шекета
Если бы Йон Тихий вернулся со звезд в наши дни, он позеленел бы от зависти. Ведь последователь Тихого Шекет превзошел достижения «учителя». Шекет пользуется правом совершать путешествия во всех стихиях, возможных и невозможных, и всюду находит приключения на свою голову. Он не только космопроходец, он еще и времяпроходец, астралопроходец и даже текстопроходец литературных миров. Выпускник Оккультного университета, сотрудник патруля времени, виновник гибели динозавров, межзвездный дипломат честно повествует историю своей жизни. Слава бежит впереди него. Едва завидев Шекета, испуганные мухи превращаются в слоноподобных единорогов, а межзвездные киты меняют
«Звездные дневники» – жанр внутри жанра, где главным правилом является нарушение всех правил и стереотипов. Придерживаясь этого правила, Амнуэль нигде не скатывается в подражание. Огромное количество тем и сюжетных мотивов современной фантастики, давно уже не-научной, он обыгрывает по-своему, везде стараясь придумать что-то новое. Попутно проводя ликбез по астрофизике. Такое чтение занятно и забавно. Перед нами лаборатория фантастического письма: на конкретных примерах автор пытается выяснить, как происходит зарождение веселости из духа фантастики и куда фантазии могут завести автора, если дать им волю. Результат противоречив: необдуманный вымысел может оказаться пустым и вялым. Но другие искры сияют ярко и способны раздуть фантастический пожар. Оригинальных образов, собранных в этой книге, хватило бы на сотни обычных произведений. Перед нами одна из наиболее последовательных и смелых попыток сформировать коллекцию новых идей и тематических линий – не для развития жанра, а просто так. Просто потому, что фантазия есть неостановимое качество величайшей ценности.
Звездные истории
На всех парусах
Некоторые говорят, что межзвездные полеты убили романтику. Дескать, выходила раньше влюбленная парочка на балкон своего блочного дома, смотрела в небо и мечтала, глядя на звезды – загадочные, яркие и слабые. А теперь о чем мечтать, если знаешь, что к этим раскаленным газовым шарам мчатся сотни металлических громадин, влекомых вовсе не игрой фантазии, а жаром атомных реакторов? А как было бы хорошо передвигаться от звезды к звезде на парусниках или даже на байдарках! Сколько романтики… Сколько препятствий, позволяющих каждому мужчине ощутить себя героем, а каждой женщине вообразить себя амазонкой!
Так может рассуждать лишь человек, никогда не покидавший Землю. Мне доводилось не раз перемещаться от звезды к звезде. Какие только способы я не использовал! Бывало, я передвигался вообще на своих двоих – с помощью ранцевых двигателей системы Огорискина-Метелли. Однако, самое романтичное, что я помню: это полет на суперзвездолете «Москва», вмещавшем две с половиной тысячи пассажиров. Стоишь на прогулочной палубе, перед тобой на обзорном экране сияют звезды… совсем так, как если бы ты стоял с дамой сердца на балконе своего блочного дома и мечтал, как мечтали твои предки.
Есть, правда, в космосе и другая романтика, но к ней обычно не стремятся те, кто путешествует ради отдыха. Я имею в виду гонки на космических парусниках. Не на тех парусниках, конечно, что выпускает на потребу обывателя Лиссабонский завод космосудостроения. Я говорю о космических парусниках типа Stellarium erectus mobile, относящихся к подвиду хищников, виду позвоночных и классу углеродоживущих. Мы, звездные путешественники, называем этих животных емким словом «бредуны». Здесь по меньше мере два смысла. Первый: бредуны действительно бредут в космической пыли, не торопясь и не зная цели. И второй смысл: попробовав оседлать бредуна, путешественник обычно начинает бредить, ему мерещится, что он попал в страну своей мечты, стал, допустим, халифом или председателем домового комитета… Трудно потом вернуться к обычному течению жизни. Но приходится, и это главный недостаток общения с бредунами.
Своего первого бредуна
Стою я, смотрю на звезды, и вижу: наплывает на мой корабль какая-то тень, чернее самого пространства. И ощущение возникает соответствующее: будто мир исчез, и ты попал в рай, где с тобой сейчас начнут разговаривать ангелы. Хорошо, что я сразу сообразил: мой кораблик оказался на пути бредуна, и я могу пережить одно из самых удивительных приключений.
Я мигом надел скафандр (в ту пору я еще не поставил себе искусственных легких и вынужден был облачаться в пластик, выходя в космос), открыл люки и вылез на поверхность корабля. Бредун висел над моей головой подобно гигантской простыне с бахромой. Если животное свернется клубочком, то я вместе со звездолетом окажусь внутри, будто в мешке, и бредун начнет меня переваривать… Нет, это была не та смерть, какую можно пожелать порядочному путешественнику!
Я прыгнул и оказался на мягкой поверхности паруса. Собственно, само тело бредуна невелико, по размерам не больше нильского крокодила и по форме похоже. Но вместо лап у бредуна паруса – три полотнища, которые у взрослой особи достигают, как я уже говорил, размеров трех и более километров. Паруса улавливают и отражают свет звезд, как парусные суда девятнадцатого века улавливали ветер. Давление звездного света невелико, и потому бредуны не могут двигаться быстро – они не в состоянии развить скорость больше трех тысяч километров в секунду. Но и этого достаточно, поверьте мне!
Итак, я стоял на пупырчатой поверхности паруса и прекрасно понимал, что мне грозит смертельная опасность: либо я в течение пяти минут обнаружу крокодилью тушку – тело бредуна, либо поплыву по волнам галлюцинаций, и мне станет так хорошо, что я никогда больше не вернусь ни на Землю, ни вообще никуда.
Вы пробовали бежать по болоту? Ощущения были именно такими. Я видел небольшой выступ метрах в трехстах – это была голова хищника, она глядела на меня фасетчатым глазом и ждала, когда я впаду в ступор, чтобы поглотить и переварить. Кстати: переваривают бредуны не тело человека, а его жизненный опыт – воспоминания, умения, знания. Делиться этим грузом я не собирался, а бежать и хватать зверя за глотку уже и времени не было.
И что я мог сделать?
То, что подсказала мне моя богатая фантазия. Я вытащил из карманчика, расположенного на груди скафандра, пистолет с клеящим веществом (используется для латания дыр, пробитых микрометеоритами) и, прицелившись, пальнул прямо в фасеточный глаз животного. Только не спрашивайте, попал я или нет. К вашему сведению: я попадаю с первого выстрела в глаз утки, летящей на высоте полукилометра, и это на Земле, где сила тяжести искажает все траектории. Естественно, я не промахнулся и на этот раз. Клейкое вещество залепило глаз и лишило бредуна возможности видеть то, что происходило вне его сознания. Пришлось бредуну погрузиться в глубину собственного «я», а мне это и было нужно. Теперь все галлюцинации, какие могли возникнуть в подсознании этого животного, всплывали не в мозгу у жертвы (моем – в данном конкретном случае), а в собственном мозгу бредуна.
Я до сих пор не знаю, что именно увидел «мой» бредун. Как бы то ни было, конечности его расслабились, и поверхность паруса, на которой я стоял, стала твердой, как стол, и такой же плоской. Теперь я уже без опаски мог потренироваться в управлении этим удивительным парусом. В запасе у меня было часа два-три, я-то знал, что клей только в инструкции называется вечным, а на самом деле слезная жидкость любого космического животного способна расплавить этот состав – нужно только время.
Я подбежал к торчавшей, будто торшер, голове бредуна с залепленным глазом и нашел на лысом черепе два небольших рога: насколько я знал, это были антенны, с помощью которых бредуны связывались между собой. Рожки можно было использовать и иначе: подавая команды на впавший в ступор мозг.