Звездные крылья
Шрифт:
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Вальтер Шторре хотел жить. Жить любой ценой.
Была такая цена, которой можно было купить себе жизнь. Но коммунист Вальтер Шторре никогда не обращался к этой заманчивой и страшной мысли. Предателем он не будет…
Дни в маленькой камере коридора смертников проходили необычайно быстро. Зато ночи тянулись нестерпимо долго, проходя в напряженном ожидании. Густая удушливая ночная темнота заливала глаза, уши, горло, и каждый звук в этой могильной тишине казался шагами тех, которые поведут на казнь. Вальтер бегал по своей
Вальтер не мог понять, почему так долго не приводят в исполнение приговор. Неужели его еще будут допрашивать, неужели они надеются сломить его волю, заставить предать?
Однажды днем, когда на улице бесновалась гроза, Вальтера повели в тюремную канцелярию. Видимо, готовилось что-то чрезвычайное: его и еще двоих заключенных — молодую девушку и высокого белесого немца — торопливо вывели во двор и усадили в черный закрытый автомобиль, который помчался, звонко расплескивая лужи.
Никто из заключенных не знал, куда и для чего их везут. На казнь это было не похоже. На освобождение — тем более. В машине сидели вооруженные конвоиры. Ехали около получаса и остановились на аэродроме.
Выйдя из машины, Вальтер вскрикнул от удивления: большой самолет с красными звездами на крыльях стоял перед ними.
К машине подошел офицер с приятной улыбкой на губах, оглядел всех троих заключенных и приказал немедленно надеть одежду, лежавшую в самолете. Они послушно переоделись и ждали дальнейших приказаний. Офицер снова оглядел их и остался доволен. Что-то вспомнив, он вынул из кармана маленькие ручные часы и протянул их Вальтеру.
— Наденьте!
Вальтер послушно надел на левую руку часы с надорванным кожаным ремешком.
Пока перед ними не было ничего угрожающего. Поэтому все трое, по приказу офицера, спокойно подошли к самолету и удобно уселись в кожаные кресла. Они сидели и разглядывали паспорта, найденные в карманах. Незнакомые лица смотрели на них с фотографий.
К офицеру подошел невысокий пилот с лицом старого бульдога. На нем висело два парашюта, и от этого фигура его казалась уродливой. Полное квадратное лицо не выражало и признака мысли. Зубы при разговоре блестели ярко и хищно. Шрамы пересекали лицо вдоль и поперек — видимо, пилот побывал уже не в одной катастрофе.
— Разрешите лететь? — подходя к офицеру, спросил он низким, немного хрипловатым голосом.
— Летите, Гамбеш. Вы хорошо поняли задание?
Пилот молча поклонился.
— Имейте в виду, — продолжал офицер, — за чистое и быстрое исполнение получите железный крест.
— Слушаюсь, Хайль! — выкрикнул пилот.
— Начинайте! — скомандовал офицер, и пилот сразу же повернулся к самолету.
— Счастливого полета! — добавил офицер, поднимая руку.
Гамбеш оглянулся, хотел ответить и запнулся. Его поразила улыбка на губах офицера. Было в ней что-то жестокое, иезуитское. Но холодная улыбка исчезла, будто ее и не было, и рот офицера мгновенно растянулся
Загудел мотор. Мощный поток воздуха сдувал с травы вихри дождевых брызг.
Самолет взлетел. Офицер смотрел ему вслед. Резкий звон разбиваемого стекла заставил его оглянуться. На втором этаже за тонкими оконными решетками он увидел искаженное лицо Волоха. Офицер отвернулся.
Гамбеш вел машину неуверенно. Воздушные потоки, сопутствовавшие грозе, швыряли самолет из стороны в сторону. Вальтера Шторре и его спутников мутило. С каждой минутой машина забиралась все выше и выше.
Гамбеш поглядывал на часы. Уже почти полчаса летели они на восток. Пора было начинать.
Гамбеш включил автоматическое управление. Самолет летел по прямой, иногда покачиваясь под порывами ветра. Пилот осторожно вылез на крыло. Самолет качнулся, но автоматы сразу же выпрямили его.
Гамбеш нащупал и крепко зажал в кулаке кольцо парашюта. Самолет шел на высоте пяти тысяч метров.
Пилот почувствовал в груди знакомый холодок. Неожиданно вспомнилась жестокая улыбка офицера, но Г амбеш отогнал неуместное воспоминание. Решительно сжав губы, он оттолкнулся ногой от фюзеляжа самолета и полетел головой вниз, со свистом рассекая воздух.
— Раз… два… три… — медленно отсчитал он и сильно дернул кольцо.
Оно почти не поддалось, и вытяжной парашют не выскочил за плечами. Гамбеш похолодел. Левой рукой он изо всех сил дернул за шнурок второго, запасного парашюта, но и тот не раскрылся.
Гамбеш падал. Воздух ревел в ушах. Пилот в остервенении рвал сразу оба шнурка, но парашюты не раскрывались. И тогда перед его глазами еще раз встала усмешка офицера. Ну, конечно… она касалась именно его, Гамбеша: офицеру не нужны свидетели… В голове гудело. Казалось, будто вся кровь собралась в мозгу.
Потом наступила смерть.
Автоматы некоторое время вели самолет по прямой. Трое людей сидели в кабине, не представляя себе, что летят без пилота и что через несколько минут начнется неумолимое падение в головокружительную пропасть с высоты пяти тысяч метров.
Самолет качнуло. Он все еще летел вперед, но автоматы уже выключились. Порыв ветра еще раз сильно качнул его, и он, медленно обернувшись вокруг своей оси, перешел в штопор. Он падал, как жухлый осенний лист, с каждой секундой набирая все большую скорость.
Вальтер Шторре умер, так и не узнав, как его обманули
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В большой комнате, отделанной темным полированным дубом, стоял прозрачный сумрак. Солнце косыми лучами пробивалось сквозь тяжелые шторы на окнах, и это только подчеркивало мягхий полумрак.
Мебели в комнате было немного. Огромный полированный стол и несколько удобных кожаных кресел. Стены были украшены резьбой по дереву: головы вепрей и лосей, скрещенные пики, и мечи. На одной из стен красовался барельеф — сцена выезда на охоту, С потолка свисал огромный деревянный, мастерски вырезанный орел; он распластал крылья и держал в мощных когтях электрическую лампу. Одну из стен занимало широкое зеркало.