Звёздные мальчики

Скидневская Ирина Владимировна

Лотис снова двинулась вперед, уводя с собой Павлушу и Зоиньку...Теперь уже Павлик что-то сказал ей, решительно, как он всегда умел. Лотис снова согласилась - наверное, потому, что Арина произнесла про себя все молитвы, какие вспомнила. Павлик поцеловал Зоиньку и тоже побежал назад. Сережа бросился ему навстречу, и они снова обнялись, теперь уже радуясь встрече, а не прощаясь... Арина не успела ахнуть, как оба они превратились в двух белых голубков и полетели к Лотис. Они покружили над Зоинькой, касаясь ее крыльями, садясь ей на ладошки, и вскоре вернулись к Арине. Секунда - и они снова дети. Она крепко взяла их за руки.

– Забыла, как прощаются?
– хмуро сказала ей Лотис, повернулась и с Зоинькой на руках вошла в серебристый диск. Девочка, глядя через плечо Лотис, махала Арине ручкой.

Арина перевела дух, поправила сбившуюся шаль и сквозь слезы речитативом затянула древнюю ритуальную песню, что передавалась в их роду от мокоши к мокоши:

– Ты вернешься, дорогая... Ты взойдешь на этот зеленый холм...

Диск плавно взлетел, слегка накренился и через мгновение уже исчез, но Арина, протянув руки к опустевшему белому небу, продолжала:

– Я обниму тебя, и мы никогда не расстанемся, пусть даже солнце собьется с пути и ночь прогонит день...

– Что ж, пусть звезды приблизятся к нам и освещают нам дорогу... тихо проговорила Лотис, глядя на удаляющуюся Землю.

Вот она стала меньше, еще меньше... И совсем исчезла с экрана.

Эпилог

– Михалыч... Слышишь? Пойдем, а?
– Вася, молодой геодезист, стоя на коленях, заглядывал в палатку и дергал начальника геологической партии за ногу.

– Полог закрой, гнус сожрет, - донеслось из палатки сонное бормотание.

– Уйдут ведь, - с тоской сказал Вася.
– Эх, вы, люди-человеки...

– Ты опять за свое? Говорил вчера... тебе не наливать больше...

– Да не пил я! Вылазь, Михалыч, очень тебя прошу!
– В голосе Васи зазвенело отчаяние.
– В последний раз!

Из палатки высунулась голова.

– Опять лохматый и страшный пасёт мамонтов?

– Ага.

– Вась, это белая горячка, - предупредил Михалыч, выбравшись наружу и натягивая сапоги.
– Исключительно для того, чтобы ты оставил нас в покое... Но предупреждаю... Ты уже всех замучил...

– Быстрее...
– взмолился геодезист.

...Они почти бежали по тропинке, протоптанной в зарослях. Размякшая от дождей земля скользила под ногами. Ночной воздух был влажным, холодным, и в двух шагах деревья казались сплошной непроницаемой стеной. Но на востоке сквозь сырой туман уже поднимался робкий рассеянный свет.

– Здесь, - тихо сказал Вася, когда они вышли к большой поляне. Затаиться надо, а то учуют.

Впереди были различимы только неясные тени, но Михалыч вдруг почувствовал, что где-то рядом находятся крупные живые существа. Отдаленный хруст ломаемых ветвей, шевеление деревьев говорили о том, что, возможно, там, в темноте, таится опасность для человека.

Деревья на дальнем краю поляны с оглушительным треском повалились, и прямо перед сидящими в зарослях людьми выросла темная гора - огромный, покрытый рыжей шерстью слон с бивнями устрашающих размеров. Длинным волосатым хоботом он обвил низкорослое дерево, выдернул его из земли и принялся рыть бивнями влажную почву, добираясь до сочных корней растения.

Скоро на поляну вышел еще один мамонт, совсем маленький. Мамонтенок поднял хобот и негромко затрубил. Большой мамонт успокаивающе ответил и тяжелой поступью затопал к встревоженному детенышу.

– Солнце уже встает, значит, самое время... Сейчас засвистит... погонит их...
– шепотом сказал Вася оцепеневшему Михалычу.

– Кто? Йети?
– хриплым голосом спросил тот.

– Ну, да.

– Вася, ущипни меня!

– Я сам весь в синяках, целую неделю себя щипаю. Говорил ведь... Еще не верят!

– Вась, - жалобно сказал начальник партии, - а чё это делается-то, а? Конец света, что ли?

– Наоборот, - горячо зашептал геодезист.
– Лишь бы только никто не пострелял их... Набегут, гады, как узнают... Пошли поближе подойдем, а то не увидим...

Они встали и, пригнувшись, осторожно пошли вперед. Через несколько мгновений оба уткнулись лбами в невидимое заграждение. Они ощупывали его руками, хлопали по нему, пинали - прозрачная, но на удивление прочная стена препятствовала их продвижению вперед, надежно защищая пасущихся на поляне существ от существ двуногих.

Вася с Михалычем пошли вдоль стены, время от времени хлопая по ней. Она уходила далеко в тайгу. Они кидали высоко вверх шишки - шишки отскакивали, как мячи. Вася радостно хохотал. Михалыч сокрушенно качал головой:

– Вот паразиты... что придумали...

– Да это же выход, Михалыч! Братья-инопланетяне, снежные человеки! кричал Вася, оглядывая просыпающуюся тайгу.
– Уважаю! Привет вам всем от людей-человеков!

Нежно щебетали птицы и гудели пчелы, перелетая с цветка на цветок. В размытой дымке утра казались нарисованными акварелью длинная сосновая аллея, в конце нее белый дом, прозрачная речушка, дно которой было выложено разноцветными камешками, и лес по краю обширного поместья.

Лужайка перед домом была усажена тюльпанами. Они обогнули ее и вошли в дом. Внутри он был так же красив, как и снаружи, но необитаем и потому печален. Они прошлись по комнатам, в которых никто не жил, постояли в детской - дом был холодным и пустым.

– Не надо было сюда приходить, - сказал Грайн.
– Тебе нужно уже успокоиться.

Александр кивнул. Потому он и пришел сюда - чтобы успокоиться, чтобы найти того, кого здесь быть не может...

– Тут неуютно, тебе не кажется?
– сказал он.

– Пошли в зоопарк, - предложил Грайн.
– Там Туз, его любимый лев. Он всё время с ним играл.

... Клетка была открытой и пустой. Они постояли перед ней и бесцельно пошли по одной из многочисленных тропинок, пересекающих парк.