Звёздные мальчики
Шрифт:
– Что за Настасья?
– спрашиваю.
Оказалось, у соседа Матрениного, Митрофана-кузнеца, сын, Иван, женился недавно. Перед этим все на Дуняшку заглядывался, красивый парень, рослый, работящий. Думали, всё уж у них с Дуняшкой сладилось. А поехал по делу в соседнюю деревню, на постоялом дворе и встретил Настасью, дочку хозяев.
– Через день привез ее домой... Женюсь - и все тут. На Дуняшку больше и не смотрит. Сколько слез девка пролила... Ясно теперь, - раздраженно добавила Матрена, - приворожила его эта ведьма!
– Ну, а Настасья
– спрашиваю.
Матрена губы поджала, мол, неткаха-непряха. Неумеха, значит. Зазвала я к себе кузнеца, спрашиваю:
– Как, Митрофан, семья твоя поживает? Все ли у молодых ладно? Не заболела ли Настасья?
– Да вчера вечером, - говорит, - прихватило её, всю ночь стонала да охала... А так - все живы-здоровы, спасибо.
– А не было ли чудес каких раньше? Что-нибудь необычное не происходило у вас дома, нет?
Посмотрел он на меня удивленно, подумал и говорит:
– Постой-ка, Арина Петровна, я кое-что вспомнил. Я сейчас за сыном схожу.
Привел Ивана. Стоят оба, переминаются с ноги на ногу.
– Ну, - говорю, - вы долго на меня смотреть будете?
– Да не знаю, как начать, расскажи сначала ты, Арина Петровна, зачем ты знать это хочешь.
Я рассказала им историю с Матрениной коровой. Иван задрожал, как осиновый лист, а кузнец в сердцах шапкой об пол.
– Я, - говорит, - Ивана с женой летом, в самый сенокос, послал на нашу делянку траву косить, а они через два дня домой возвращаются. Ваня мне говорит: "Все, батя, скосили." - А сам в глаза не смотрит.
– "Как это, спрашиваю, - сын, вы так быстро управились, когда там работы на неделю?" Молчит. Поехал я сам туда посмотреть. И вправду, все скошено, трава такая густая, сочная в это лето вымахала. Вот мы с бабой моей потом все удивлялись, она плакала даже, мол, не к добру это...
Тут Митрофан на сына прикрикнул: "Говори, как дело было!" Иван и рассказал:
– Косил я днем. Настасья помогала так-сяк. Ну, спать легли. Утром встали, я гляжу - все скошено. Что такое? "Да я, - говорит, - Ванюша, ночь не спала, все косила, косила..." - "Дрыхла ты, - говорю, - а не косила, руки свои покажи!" - Смотрю, а руки белые, и ни одного мозоля... А она смеется только...
Кузнеца всего так и передернуло:
– Черти ей, мерзавке, накосили!
Ваня стоит, на себя не похож.
– Ну, что, - говорю, - Митрофан, сам ее поучишь, или мне это сделать?
– Сам...
– отвечает.
– Завтра, как на сход все придут...
Ивана затрясло всего.
– Не пойду я, батя! Люблю я ее, проклятую...
– Пойдешь, - говорит Митрофан.
– Ты эту нечисть сюда привез, значит, на тебе вина лежит. А за сына отец в ответе, поэтому и я с тобой вместе завтра ее учить буду.
Поклонились и ушли понурые.
– Ну, - улыбнулась Арина, - хватит разговоры разговаривать, дело стоит. В следующий раз доскажу. Давайте-ка горшки наши посмотрим...
Тики помог Арине вынуть горшки из печи. Закаленные жаром, они были чудо как хороши, но Рики на них даже не взглянул и
– Бабуленька, расскажи сейчас, как ведьму проучили, вдруг и я когда-нибудь с ведьмой встречусь...
– Ой, что ты... И думать об этом не смей! Думать о плохом - только беду накликать, поверь мне, дружочек. Всегда думай только о хорошем!
Остальные тоже были не прочь дослушать эту историю до конца, и когда новые горшки посадили в печь, Арина продолжила свой рассказ.
– На следующий день собрался народ на сход, дела решать, и Ваня женушку свою привел. Ох, хороша была молодуха: бойкая, красивая, кожа белая-белая, чистая, как снег, глаза и брови черные, а губки бантиком. Смотрю, Ваня сам не свой, но держится. Поговорил народ о том, о сем, и тут мужики вокруг нашей молодой пары плотным кольцом встали. Митрофан к ним подходит и на ходу рукавицы свои рабочие надевает. Настасья еще белее лицом стала.
– Что это, - говорит, - ты, батя, делать собрался?
– А ты не знаешь, - отвечает, - что с ведьмами делают, как поймают их?
Схватил он ее, заломил руки за спину. Мужики подали Ивану ось тележную.
– Бей, - говорят, - да приговаривай: "Раз! Раз! Смотри, не ошибись!"
Иван-то ось взял, да не может руки поднять, жалко жену бить. А она кричит-плачет:
– Ванюша, посмотри на меня - какая я ведьма? Наговоры это!
Митрофан тут на сына страшно закричал:
– Бей, или прокляну!
Ну, и ударил ее Иван, один раз, второй, третий. Бьет и приговаривает: "Раз! Раз! Раз!" А в четвертый раз ошибся и сказал: "Два!" Обратилась она тут в желтую кошку, вывернулась и как кинется Ивану в лицо, так кровь и брызнула, потом ну метаться по кругу, но мужики ее выловили, и уж теперь бил ее Иван - не жалел. Упала кошка замертво, изо рта ее змея, как лента, выскользнула. Иван и тут не растерялся, прибил ее. Глядим, а вместо кошки лежит на снегу толстая некрасивая баба. Вот тебе и красавица Настасья...
– Ну, что, - говорит Митрофан сыну, - по-прежнему любишь ее?
Оттащили Настасью домой, там она очухалась, а назавтра свезли ее обратно к родителям: забирайте, мол, свое добро. Вскоре Иван с Дуняшей поженились. Она легко отделалась, - сердито добавила Арина.
– Меня бы она долго помнила. Небось, навсегда расхотелось бы ей с чертями знаться...
К полудню все горшки уже были обожжены и остывали в тени дома. Дизи с Ариной ушли в дом, а Рики остался во дворе помогать Тики ставить повалившийся забор.
– Зачем этот забор нужен?
– жалобно говорил мальчик.
– Никого же нет во всей деревне! Тики, пойдем лучше на речку, ты меня поучишь плавать. Я уже не могу эту жару выносить...
– Возьми мокрое полотенце и намотай вокруг головы. Вообще, Рики, пора тебе становиться взрослым. Бабушка такая старенькая, сама не может со всем управляться, мы должны помочь ей по хозяйству.
Рики подумал и принялся за работу.
– Ты же остановила Дуя, значит, с ним можно бороться, - говорил Арине Дизи.