Звездные мошенники
Шрифт:
Обвинение предъявило доказательства: выдавая себя за пэра Лилии и офицера Корпуса, обвиняемый нарушил законы Нортройяла и проявил неуважение к императорской власти, а также запятнал себя убийством, совершенным руками присягнувшего ему оруженосца. Что он хочет сказать в свое оправдание?
Ретиф сидел в одиночестве на скамье подсудимых, баюкая туго забинтованную руку, которая онемела от обезболивающего. Сейчас выяснится, насколько хорошо он подготовился к финальному испытанию. Готовился же он долго и тщательно.
В Галактике нет хранилища документов, сравнимого с архивами Корпуса, и Ретиф провел там
Вот они, перед ним, – люди, которых необходимо убедить. Следуя долгим и непростым путем, Ретиф добрался до высших сановников этого мира. Судьи Верховного суда, имперский архивариус, хранители Хартии, Кодекса, протоколов и ритуалов, на которых держится общество. Рисковать всем, ломая священный порядок турнира, было почти безумием, но как еще привлечь внимание столь избранной аудитории? Теперь, когда драма развернулась на глазах сотен тысяч зрителей, его выслушают. Только путаться в показаниях никак нельзя.
– Пэры королевства! – начал Ретиф, стараясь говорить ясно и отчетливо. – Обвинения в мой адрес основаны на предположении, что я выдаю себя за другого. С начала и до конца я лишь настаивал на своих правах старшего офицера и пэра Лилии. Как подобает Кавалеру, я стойко сопротивлялся всем попыткам лишить меня законных прав и привилегий. Весьма прискорбно, когда чиновники невысокого ранга проявляют неосведомленность в отношении статуса боевого командора Лилии. Но теперь, представ перед благороднейшими пэрами Нортройяла, я не сомневаюсь, что справедливость моих требований будет наконец признана.
Пока Ретиф переводил дух, прозвучал голос сурового седобородого судьи:
– Ваши претензии суду представляются безосновательными. Никто из присутствующих вас не знает. Если вы – потомок одного из перебежчиков, покинувших своих соратников-Кавалеров во времена изгнания, едва ли вам удастся снискать уважение достойных людей, сидящих в этом зале. Вы обманываете себя, полагая, что ваш маскарад может ввести в заблуждение высокий суд!
– Я не уроженец Нортройяла, – ответил Ретиф. – На это я и не претендую. И среди моих предков нет отступников. Не упускает ли высокий суд из виду, что одному из кораблей, не сопровождавших Кавалеров на пути в изгнание, удалось обмануть разведку Конкордиата и те, кто летел на нем, организовали противодействие вторжению?
Судьи, склонив друг к другу головы, принялись переговариваться и шуршать бумагами.
– Вы хотите сказать, что речь идет о корабле, на котором находились император Рокель и его свита? – спросил судья.
– Совершенно верно, ваша честь.
– В таком случае ваша история выглядит совсем неправдоподобной! – отрезал судья. – Когда император Ролан триумфально воссоединился со своими подданными здесь, в Нортройяле, в прошлом году, его сопровождал весь двор.
– Я коснусь этого позднее. Пока достаточно сказать, что я являюсь законным наследником…
– Совершенно недостаточно, могу вас уверить! – раздраженно оборвал Ретифа судья. –
– Простите, ваша честь. Я в состоянии доказать свое утверждение.
– Очень хорошо. Предъявляйте ваши доказательства, хотя не представляю, как они могут оказаться убедительными.
– Вот, ваша честь! – Ретиф извлек из плоской полевой сумки на поясе какую-то бумагу. – Подтверждение моей добросовестности. Не сомневаюсь, что суд признает подлинность офицерского патента и жалованной грамоты, выданной императором Рокелем. Прошу заметить, печати не сломаны.
Ретиф передал документ секретарю суда. Приняв перевитую выцветшей красной лентой и скрепленную тяжелыми сургучными печатями грамоту, секретарь передал ее председателю суда. Повертев грамоту в руках, судья сломал легко раскрошившиеся печати. Остальные смотрели с интересом, придвинувшись поближе.
Исполненный в старинном имперском стиле, с перечислением предков и почестей, документ был подписан императором, уже два века отошедшим в мир иной, и заверен тускло блестевшей золотой печатью. Даже судьям не каждый день приходилось видеть такую бумагу. Такой документ стоил целого состояния.
– Последний параграф я предлагаю прочесть вслух, – потребовал Ретиф. – Поправка, внесенная тридцать лет назад.
Помолчав, судья передал бумагу секретарю:
– Огласите последний параграф!
Тот прочел хорошо поставленным голосом:
«Да будет известно всем, читающим это: наш верноподданный, пэр императорской Лилии Джеймс Ярл, барон Ретиф, офицер императорской гвардии, боевой офицер, наследственный рыцарь Почетного легиона, кавалер Лилии, защитник Запада, милостью императора кавалер Серебряной Звезды, своей доблестью, верностью и искусной рукой покрывший славой императорскую Лилию, настоящим получает от Нас почетное звание боевого командора, дабы он исполнял обязанности и пользовался привилегиями, сопутствующими этому званию, как и его потомки, на вечные времена».
В зале повисла долгая тишина. Секретарь вернул бумагу председателю суда, который вновь погрузился в ее изучение.
– Предлагаю исследовать отпечаток сетчатки моих глаз и сравнить его с закодированным в приложении, – объявил Ретиф, поднимаясь на ноги.
Председатель суда жестом подозвал посыльного. Тот вернулся с экспертом, и через пять минут, показавшихся всем очень долгими, заключение было готово. Вручив его судье, эксперт удалился.
Прочитав заключение, судья вернулся к документу. Ниже подписи императора Рокеля действительно были дополнения, подписанные и скрепленные печатями. Имена, стоявшие под дополнениями, члены суда видели впервые.
– Где вы взяли эту грамоту? – поинтересовался председатель суда.
– Она хранится в моей семье в течение девяти поколений, ваша честь.
Члены суда стали совещаться, покачивая головами и оглаживая седые бороды.
– Итак, ваше доказательство – дополнения к документу, подписанные людьми, совершенно неизвестными нам, и скрепленные печатями, которых мы никогда не видели, – объявил судья. – Имена настоящих императоров произвели бы на нас более сильное впечатление. Вот, например, последнее дополнение, указ о присвоении высокого воинского звания. Подпись поставлена всего тридцать лет назад: «Ронар».