Звездные мошенники
Шрифт:
– Ладно, будем лететь прежним курсом, – решил я.
И включил общую связь.
– Говорит капитан, – сказал я в микрофон. – Всему экипажу занять боевые посты и приготовиться, в течение часа возможен контакт. Ракетная секция, первую батарею – к бою. – Затем я добавил: – Мы не знаем, с чем имеем дело, но это не природное образование. Может, что-нибудь вроде торпеды.
Я повернулся к радарному экрану. Изображение было четким, но не детализированным. Два диска кружились, поочередно закрывая друг друга.
– Я бы предположил,
– Согласен, – сказал я. – Попытайтесь определить массу объекта.
Только теперь я подумал, заперт ли уже Крамер, – в данный момент это казалось таким малозначительным. Если мы обнаружили потерянную колонию, то наши внутренние проблемы закончились.
Объект – я все еще не решался называть его кораблем – приближался к нам, постоянно сбрасывая скорость. Клэй уже рассматривал его на экране телескопа, поскольку он шел параллельно нашему курсу на расстоянии четырех с половиной тысяч километров.
– Капитан, похоже, скорость объекта сравняется с нашей километров через двести, если сохранится темп его торможения, – сказал Клэй.
– Постоянно держите его в поле зрения и не пропустите ничего, что может оказаться ракетой, – велел я.
Клэй трудился за своим штурманским столом. Наконец он повернулся ко мне:
– Капитан, у меня получилось, что его масса почти сто миллионов тонн, а длина свыше двух километров.
Зажужжал зуммер интеркома. Это был Мэннион.
– Капитан, я получаю сигналы на коротких волнах откуда-то справа по носу корабля. Это торпеда?
– Не исключено, Мэннион, – отозвался я. – Вы можете что-нибудь сделать?
– Нет, сэр, – ответил он. – Я веду запись сигналов, чтобы потом поработать над ними.
Мэннион был нашим лингвистом и шифровальщиком. Я надеялся на его профессионализм.
– Что за сигналы? – спросил я. – Дайте послушать.
Из динамика пошел высокий гул. Сквозь него прорывались резкие прерывистые сигналы с какими-то скулящими интонациями, и я усомнился, что Мэнниону удастся что-либо извлечь из этого шума.
Корабли постепенно сближались. Когда чужак был уже в четырехстах пятидесяти километрах, он двинулся почти параллельно нашему курсу и с такой же скоростью. Было ясно, что он намерен подойти к нам как можно ближе.
Я кратко описал ситуацию экипажу. Клэй хлопотал у телескопа, пытаясь очистить изображение. Объект на экране увеличивался и мерцал. Внезапно он сделался ясным и четким. На фоне бархатной мглы крошечные шарики слабо мерцали в отраженном свете звезд.
На поверхности шариков цвета йода не было ничего примечательного. А вот соединявший их вал выглядел древним и каким-то чуждым.
Мы держались прежнего курса, несмотря на постоянное сближение. Даже на таком расстоянии объект выглядел громадным.
– Капитан, – сказал Клэй, – я закончил расчеты. У сфер диаметр порядка восьмисот метров, а скорость вращения всей конструкции создает тяготение
Это сразу решило вопрос, принадлежит ли объект людям. Человеческий экипаж не в состоянии работать при шести g.
Дистанция между нами и гигантским кораблем сократилась до двухсот с небольшим километров, и он находился относительно нас в состоянии покоя. Его уже можно было видеть через обычные иллюминаторы без увеличения.
Я оставил Клэя старшим на мостике и спустился в отсек связи.
Джойс сидел за своей аппаратурой, считывая ее показания и щелкая переключателями. Значит, он занимался делом. Мэннион склонился над регистратором. Рубку связи наполняло резкое стаккато чужой передачи.
– Есть какие-нибудь видеосигналы? – спросил я.
Джойс покачал головой:
– Ничего, капитан. Я проверил весь диапазон. Идут только звуковые сигналы на десятке разных волн, и никаких частотных модуляций.
– А у вас, Мэннион, что нового? – спросил я.
Тот снял наушники.
– Повторяется один и тот же сигнал, какая-то короткая фраза. Было бы проще, если бы она хоть немного изменялась.
– Попытаемся послать ответ, – сказал я.
Джойс снизил громкость, так что стаккато превратилось в едва слышные щелчки, и включил передатчик.
– Можете начинать, капитан, – сказал он.
– Говорит капитан Грейлорн, исследовательский корабль «Галахад». Пожалуйста, назовите себя.
Я медленно повторил эту фразу пять раз, и только тогда до меня дошло, что впервые в истории человек обращается к нечеловеческому разуму. Последнее было пока только предположением, но я не мог интерпретировать целеустремленность нашего гостя иначе как признак разумности.
Я связался с мостиком. Никаких перемен. Внезапно щелчки прекратились, осталось лишь гудение несущей частоты.
– Вы что, не можете убрать этот фон, Джойс? – спросил я.
– Нет, сэр, – ответил он. – Очень уж сильный. Может, у них барахлит оборудование?
Мы ждали, вслушиваясь в гул. Снова пошли щелчки.
– Ого, это уже что-то новенькое! – воскликнул Мэннион. – Более длинная фраза.
Я вернулся на мостик и стал ждать новых маневров от чужака либо вестей от Мэнниона. Каждые полчаса я передавал вызов, идентифицируя нас согласно Своду инструкций. Даже не знаю почему, но была слабая надежда, что на другом корабле могут понять хотя бы часть сказанного.
Шли часы. Я оставался на мостике. Перекусил, затем поспал здесь же, на койке.
Файн заступил на вахту вместо Крамера, который по-прежнему находился под домашним арестом. И я пока не собирался ничего менять.
Мы провели на мостике двадцать один час, когда загудел интерком.
– Капитан, говорит Мэннион. Я расшифровал…
– Иду, – сказал я и направился к лифту.
Мэннион что-то записывал, когда я вошел в рубку связи. Он протянул мне листок.
– Вот что получилось, капитан, – сказал он.