Звездные приключения Нуми и Ники. В 2 книгах

Дилов Любен

— Как ты можешь считать врагами людей, которых вообще не знаешь!

Ну и наивная эта пирранка! Да ведь чем меньше знаешь человека, тем легче считать его врагом! Стоит узнать его поближе, и окажется, что он такой же, как и ты, а там уже нетрудно и подружиться! И Ники вдруг вспомнил про Пламена.

Был скучный воскресный день. Ники один-одинешенек шлялся по улице и вдруг увидел перед собой незнакомого мальчишку. «Эй, — крикнул он новичку, — ты случайно не из соседнего квартала?» «Да», — ответил мальчишка, явно обрадованный, что ему есть с кем поговорить.

«А почему я раньше не встречал твою рожу, — поинтересовался скучавший Ники, — или ты не выходишь на драку? Может, ты трус?» «Я тут новенький, — робко ответил парень, — мы только позавчера переехали». Ники обрадовался, что можно придраться к парню, и сказал: «Ага, не успел переехать и сразу явился в наши места! Вот я тебе сейчас расквашу нос!» Парень ответил: «Я не виноват, что нам дали здесь квартиру», — и приготовился к обороне.

У Ники был хитрый маневр: вступая в драку, он со свирепым воплем отпрыгивал в сторону, чтобы сбить противника с толку. Так он и поступил. Парень в растерянности повернулся к нему, споткнулся и упал. Но Ники, вместо того, чтобы накинуться на него, помог ему встать, отряхнуться и повел к себе домой — мазать ободранный локоть йодом. С тех пор Пламен стал его лучшим другом, хотя ни в одну из двух банд так и не вступил. Может, он тоже потихоньку колотит какое-нибудь пугало?

Вождь что-то скомандовал, дети отступились от пугал и снова выстроились полукругом. Вид у них и в самом деле был довольный и счастливый. Тогда на трибуну, покрытую цветами, поднялся мальчишка, который так враждебно рассматривал пришельцев. Оказалось, что живот у него не просто вздутый; на нем торчала здоровенная шишка, которая ходила ходуном, будто в ней сидел какой-то зверек.

Вожак принялся объяснять:

— Он хочет исполнить в вашу честь песню. Он старше остальных и уже имеет право творить искусство.

Нуми обрадовалась точно так же, как радовалась песням Короторо на планете звездных жителей, однако слова надутого мальчика звучали чересчур воинственно. Должно быть, это было все-таки стихотворение, а не песня. Она выслушала его до конца и готова была перевести, но не знала одного важного слова и тихонько спросила Ники:

— Как на вашем языке называется эта круглая штука посреди живота?

— Пупок. Пуп.

— А он может развязаться?

— Не знаю. Вообще-то, когда ребенок рождается, ему перевязывают пупок. В народе говорят: он пупок надсадил. Наверное, у такого человека от натуги развязывается пупок. Вот и этот парень так надрывался, читая свои стихи, что у него развязался пупок, — ты только посмотри на его живот!

Певец замолчал, и дети шумно захлопали ладонями по бедрам. Нуми зашептала Ники на ухо содержание песни:

Мои пуп! Прекрасный пуп, он развязался,

но и я — неглуп!

К волшебнице пойду я, к Лата Мете,

что знает мудрость всех тысячелетий,

она уж сможет завязать мой пуп!

Эй, вы, земляне!

О родине моей вопите здесь и там!

Я не терплю таких импровизаций!

Я за нее последний пуп отдам,

ему для этого

лишь надо завязаться!

Пирранка с ее необыкновенными способностями наверняка почувствовала ироническое отношение земного мальчика к этим стихам, потому что, не переводя дыхания, сказала ему:

— Не надо, он может обидеться!

— Что верно, то верно, поэты — народ обидчивый! — ухмыльнулся Ники.

Местный поэт еще издали начал им выговаривать:

— Почему вы не одобряете мое искусство?

— Но мы ничего такого не сказали, — смутилась Нуми.

— А почему вы тогда не хлопаете? У нас не разрешается не одобрять!

Нуми осторожно удивилась:

— Что, нужно одобрять все подряд?

— Да! Человек счастлив только тогда, когда все одобряет. Так велел бог.

Нуми перевела земному мальчику эту странную божью заповедь, и Ники захлопал ладонями по скафандру.

— Что ты делаешь? — всполошилась она.

— Одобряю. Видишь, как он расцвел!

Поэт закивал Ники совсем как птица-слухарь.

— Но это неправда! — возмутилась Нуми. — В душе ты его совсем не одобряешь!

— А разве можно одобрять все подряд и при этом говорить правду, — засмеялся Ники и похлопал парня по голому плечу. — Браво, браво! Ты большой поэт и патриот! Смотри только, постарайся, чтобы тебе как следует завязали пупок. Ведь не пойдешь на Землю войной с рваным пузом!

Нуми отказалась переводить его слова, и поэт-патриот попросил ее: пусть она что-нибудь скажет, что они могли бы одобрить.

Нуми с готовностью поднялась на трибуну, стараясь не наступать на цветы.

— Милые дети, мы очень рады познакомиться с вашей красивой страной, — торжественно начала она, и дети тут же захлопали руками по бедрам. — Мы облетели множество миров и убедились, что жизнь всюду интересна, что человек счастлив лишь тогда, когда он постоянно трудится и познает мир. Вот почему мы готовы передать вам наши знания.

Дети и это одобрили. Наверное, им было все равно, что слушать, главное — время от времени хлопнуть себя руками по бедрам.

— А на Земле вы были? — перебил ее поэт, и шишка у него на животе опять заходила ходуном.

Девочка с Пирры не умела лгать.

— Да. Там люди тоже работают, и учатся, и творят искусство, и ищут истину, и мечтают побывать на других планетах.

Дети опять захлопали, будто никогда не считали землян своими заклятыми врагами. Но их вожак и поэт-патриот быстро подошли к трибуне и подали Нуми Руки, приглашая ее сойти вниз.

— Уходите сейчас же! — сказал ей вожак.

— Разве мы сделали что-нибудь плохое?

— Сейчас же, сейчас же, сейчас же, — пропел поэт.

— Иначе вас накажет наш бог! — добавил вожак. Глаза Нуми налились слезами, она всхлипнула:

— Нас прогоняют!

— Значит так! Когда говорят они, все должны одобрять, а сами?.. Пошли, Нуми, мы им мешаем быть счастливыми! — рассердился Ники и крикнул шеренге равнодушных детей: — Эй, вы, олухи царя небесного! Счастливо оставаться! Ауфвидерзеен! Гудбай! До свиданья!