Звездные приключения Нуми и Ники
Шрифт:
3 Знакомство с Цуцу.
Какой вкус у апельсинов, поджаренных на машинном масле
И все же что-то было не так. Там, где у земных овец были головы, у этих животных висели толстые оранжевые хвосты. Зато на месте хвостов торчали головы. Сбившиеся в круг животные встретили их хвостами наружу. Встретили полным молчанием. Очевидно, хвостами они блеять не умели. Головами же уперлись друг в друга и словно перешептывались о чем-то.
Городской житель Николай Буяновский овец кроме как по телевизору никогда не видел и потому сразу подумал, что они действительно
Внезапно рядом со стадом поднялась огромная грязно-оранжевая копна, странно похожая на человека. Однако ребятам трудно было понять, действительно ли это человек, так как лица его они не видели из-за низко надвинутого на голову мохнатого капюшона, от которого до самой земли спускалась такая же лохматая и толстая бурка. Похоже, она была сделана из шерсти этих обратных овец. Но вот странная копна выпростала руку из-под бурки и немного приподняла капюшон. Показалась морковно-красная борода, над которой все же имелось нечто похожее на нос и глаза.
– Кажется, он весьма учен, – сказала Нуми, смерив взглядом оранжевого пастуха. – Он сразу же догадался, откуда мы. В мозгу его появились звезды.
Капюшон склонился в глубоком поклоне. Ники в ответ тоже поклонился. Несколько поколебавшись, Нуми тоже поклонилась. А потом шепотом сказала:
– Нам не следовало этого делать. В мыслях у него появилось смятение.
Оранжевая копна что-то пробормотала.
– Постарайся выучить его язык, – шепнул Ники девочке, а вслух произнес: – Добрый день. Мы – пришельцы из другого мира. Из двух других миров. А как называется ваша планета?
– Он испугался, – тихо сказала Нуми и шагнула к пастуху.
Она несколько раз ударила себя рукой в грудь и произнесла:
– Я – Нуми. Он, – Нуми указала на Ники, – Ники. – Потом отважно прикоснулась к бурке пастуха. – А вы?
Из-под капюшона донеслось нечто вроде «цуцу».
– Цуцу?
– Цуцу! – более внятно подтвердил пастух.
Воздев руку к Солнцу, Нуми сказала:
– Солнце.
– Додо. Додо! – донеслось из щели между огромной бородой и низко надвинутым капюшоном.
– Он понимает, – радостно объявила Нуми. – Я выучу его язык. Ты займись пока чем-нибудь.
Легко сказать: займись! Единственно, чем Ники хотелось бы сейчас заняться, так это чего-нибудь пожевать. Но только не жвачку, от которой еще больше терзал голод. Кроме того, оказывается, жвачка делала его уродливым. Интересно, а эта трава съедобна? Хотя овцы ее не едят…
– Цуцу! – обратился Ники к пастуху и, показав пальцем на свой рот, принялся усиленно жевать, затем погладил себя по животу.
Пастух, перед которым ребята казались совсем крошками, проворно вытащил из-под бурки какой-то жирный шар желтоватого цвета и протянул его Ники.
Ники поднес шар к носу. Он был мягким на ощупь и издавал весьма странный запах.
– Чем пахнет? – заинтересованно спросила Нуми.
– Апельсинами, поджаренными на машинном масле и приправленными крысиным ядом.
– Не могу себе представить этот запах.
– Я – тоже, – признался
– Не ешь это. Еще заболеешь.
Однако у Ники челюсти сводило от голода. Впервые за столько времени он держал в руках нечто, предназначенное для еды.
– Если только он не завертится направо, я его съем за милую душу.
Он отщипнул от шара маленький кусочек и засунул его в рот. Размял языком, осторожно пожевал, задумался, словно вслушиваясь в то, что происходит у него внутри, потом ухмыльнулся.
– Не завертелся.
– Дурачок! Заболеешь ведь, вот увидишь, – предупредила его Нуми, но любопытство явно взяло в ней верх. – Какой у него вкус?
– Такой же, как у апельсинов, поджаренных на машинном масле, – со смехом ответил Ники и с жадностью впился зубами в желтоватый шар, как вконец изголодавшаяся собака. – Хочешь кусочек?
– Нет, – сердито отвергла его предложение Нуми. – Противно на тебя смотреть. Ты снова стал некрасивым.
– А ты отвернись, – ответил он с набитым ртом. – Учи язык, не теряй времени зря.
Отвернувшись от него, Нуми принялась оживленно расспрашивать о чем-то пастуха. Она показывала то на траву, то на части своего тела, то на овец. Серебристые рукава ее скафандра мелькали как молнии. Пастух тоже выпростал руки из-под бурки и начал помогать себе жестами, отвечая на ее вопросы. Рукава его одежды были сделаны из такой же лохматой оранжевой шерсти, что и бурка. Заметив, что мальчик проглотил последние остатки шара, он достал из-под бурки еще один, который Ники с готовностью принял.
– Спроси его, что это такое! – приказал он Нуми.
И, удивительное дело! – пирранской девочке удалось произнести несколько слов на языке пастуха и даже связать их в нечто похожее на предложение. Разумеется, она помогала себе и руками.
Пастух указал в сторону овец, которые продолжали стоять неподвижно, повернувшись к людям хвостами.
– Так я и подумал, – сказал Ники. – Только вкус у него совсем не такой, как у нашего сыра.
– Не мешай! – прикрикнула на него Нуми.
«Тоже мне, раскомандовалась», – сказал себе Ники и отошел в сторону. Уселся на траву и теперь уже не так жадно принялся поедать второй шар. Желудок его, казалось, скулил от удовольствия, как щенок, которого погладили по шерстке. Насытившись, он лег на спину и уставился в небо. Смотреть там было особенно не на что: воздух, редкие, небольшие облака, горячее Солнце, походившее как две капли воды на земное. «Красота! – подумал он. – Но только бы недолго ею любоваться. Хоть бы Мало вернулся, не то нам – крышка. Может, он отправился туда, где есть песок, чтобы подзаправиться? Или же подлечиться, если мы вдруг заразили его какой-то болезнью? А может, просто скрывается, раз не любит показываться людям на глаза… А вдруг он решил совсем избавиться от нас и оставить здесь навсегда? Но тогда он должен был бы выбрать для нас подходящую планету с хорошими людьми. Раз уж он такой добрый. Пока эта планета вроде как ничего – красивая, но вряд ли на ней живут одни пастухи да овцы…»