Звездные снайперы. Сталинград XXII века
Шрифт:
Дронов принимает тяжелое решение:
— Вторая группа, держать оборону! Прикрывать наш отход! Ни шагу назад!
Мы все понимаем, что ребята — смертники. Они смогут сдержать напор, но не надолго, их, в конце концов, сомнут. Никто не жалуется, и не пытается оспорить приказ. Бойцы понимают, что есть первоочередная задача, которую необходимо выполнить, и теперь от них напрямую зависит, как дальше будут развиваться события.
— У кого есть дополнительные боеприпасы, раздать остающимся! — приказывает нам Дронов, доставая из рюкзака запасные магазины и батареи.
Теперь
— Бего-ом! — орет Дронов. — Брюннер, Чагин! Прикрываете отход.
Мы что есть духу пускаемся в обратный путь. Впереди бежит Вонючка, готовый тут же открыть стрельбу по врагу. За его спиной Вальдер, а за ними силач Кузя с мешком на плече. Левой рукой он сжимает пистолет. Чуть сбоку от него держится Дронов, подстраховывая Кузю. Мы с Куртом замыкаем процессию, наша задача отсекать преследователей.
Из боковой улицы на нас выскакивает несколько тварей, но парни, занявшие оборону, быстро их приканчивают.
— Продолжайте движение, — раздается голос одного из них.
Жалко этих ребят, они готовы отдать жизни ради нашего спасения. Безымянные герои, сколько их сложило голову во время Великой Отечественной и сколько еще геройски погибнет здесь, в 2112-м.
— Спасибо! — говорит Дронов. — Удачи вам!
Что мы могли еще им сказать? Какие нужно подобрать слова, чтобы выразить свои чувства? Таких слов нет, и я, как никто другой, знаю это. К началу сорок третьего года я потерял практически всех друзей, большинство моих одноклассников тоже было убито еще в первые месяцы войны. Поначалу меня это выводило из равновесия. Каждую смерть я переживал, как свою собственную, мучился, давал себе страшные клятвы о мести. А потом в один момент очерствел. Хорошо помню, как это произошло.
Осенью сорок второго мы сидели в окопе с моим хорошим приятелем Колькой Смирновым. Ближе человека у меня на фронте не было. С этим парнем было легко в общении и спокойно в бою. Рядом с ним я знал, что в любой момент он прикроет мою спину и, не задумываясь, отдаст за меня свою жизнь. Если бы потребовалось, я сделал бы для него то же самое. Мы много беседовали и по-настоящему сдружились.
В тот день мы сидели в окопе, немцы вяло постреливали, на линии фронта было относительно спокойно. Осенние дожди размыли дороги, боеприпасы и продовольствие той и другой стороне поступали крайне нерегулярно. С голодухи и без патронов никому воевать не было охоты, и мы радовались некоторой передышке.
Бездействие расслабляет, вот и Колька высунулся из окопа. То ли он хотел посмотреть, что там поделывают фрицы, то ли кого-то позвать, не знаю. Он встал во весь рост, и я услышал резкий звук — дззенннь! Ни выстрела, ни свиста пули. Только мерзкое, тягучее «дззенннь». Колька свалился на дно окопа, в каске дырка от пули, лицо залито кровью. Гляжу на его остывающее тело, и только одна мысль в голове: «Колька Смирнов погиб». И все. Никаких переживаний, никаких заламываний рук. Простая констатация случившегося…
— Держать темп! — кричит Дронов.
Совсем рядом, судя по звукам, идет нешуточный бой. Парни изо всех сил стараются оттянуть на себя чужаков и дать нам прорваться. С боеприпасами у них все в порядке, имеется даже портативная ракетная установка. Я не сомневаюсь, что они устроили серьезную заварушку. Мы можем под шумок проскользнуть, надо только поднажать.
— Сзади! — кричит Брюннер, первым заметивший приближение чужаков. Эти твари теперь не осторожничают, они снова превратились в бешеных псов. Поняв, что мы умыкнули их главаря, они теперь не строят хитроумных планов и засад. Твари бросаются за нами в погоню, а мы должны их остановить или хотя бы сдержать натиск.
Резко поворачиваюсь, встаю на колено, вскидываю винтовку и снимаю троих. За этими тварями выбегают еще двое, но их укладывает Брюннер. Поднимаюсь и что есть сил бегу за группой.
Но чужаки не отстают. Нам остается только скрыться за развалинами, где можно перевести дух. Первыми через импровизированный бруствер перемахивают Вонючка с Вальдером. Они тут же занимают оборону, и отсекают появившихся чужаков. Мы залетаем следом и тоже открываем огонь.
— Проворные сволочи! — жалуется Вонючка.
Не поворачиваясь, кричу ему:
— Экономь патроны, бей короткими! Сколько тебя можно учить!
— Отвали, — огрызается он.
Нам удается остановить первую волну. Проверяем заряды и батареи. Пока у всех с этим нормально.
— Иванцов! — Командует Дронов. — Ставь растяжки, и двигаем. Вальдер, Петров, хватайте тюк, подмените его.
Пока Кузя возится с растяжками, мы с Куртом его прикрываем. Остальные двигаются вперед. На секунду оглядываюсь — невысокому Сашке тяжело тащить объемистый тюк с белесым, и он скорее мешает Вальдеру, чем помогает.
— Готово! — басит Кузя и присоединяется к нам.
Дорога тут одна, и твари обязательно отведают нашего «гостинца». Но у нас есть другая проблема — узнать, удалось ли резервной группе втянуть в бой всех чужаков? Если твари разделятся, и часть их встанет у нас на пути, нам может сильно не поздоровиться. Оказаться зажатыми с двух сторон совершенно не входит в наши планы.
Длинноногий Кузя быстро догоняет Вальдера с Вонючкой и отбирает у них тюк. Все правильно, у нас каждый ствол на счету, и Сашку лучше использовать в роли стрелка, а не носильщика.
Очередной мощный взрыв оповещает нас, что чужаки, преследующие нас, напоролись на растяжки. За первым следует второй, затем третий.
— Ты туда всю взрывчатку, что ли, поставил? — задыхаясь от бега, спрашиваю Кузю.
— Не! Трошки оставил, — у этого великана даже не сбилось дыхание.
— Ну, ты даешь!
Отзвуки стрельбы становятся все явственнее. Четверо парней, оставленных Дроновым сдерживать напор чужаков, тоже пока огрызаются. У нас есть шанс выбраться из этой передряги, если мы поднажмем.