Звездные стражи
Шрифт:
Восхищаясь центурионами и одновременно побаиваясь их, за что был страшно зол на себя, юноша замедлил шаги, чтобы посмотреть, что за этим последует. Рука железной хваткой больно вцепилась ему в плечо и грубо подтолкнула. Что-то в глазах капитана, метнувшихся в его сторону, подсказало Дайену, что центурионам был дан приказ прбсто доставить его, а уж в каком состоянии — оставлялось на усмотрение капитана. После этого Дайен старался идти в ногу с конвоем.
Они провели его на борт челнока, который и переправил их с крейсера на «Феникс». Во время перелета он успел рассмотреть флагманский
На подлете к стыковочному отсеку челноку пришлось пристроиться в хвост очереди других таких же. Весело. А кто он был для них? Наследник трона, который не существует? Бросившись в кресло, Дайен почувствовал, как самонадеянность окончательно покидает его. Сгорая от стыда, он вспомнил о своем добром, любимом воспитателе.
Платус знал. Он пытался спасти меня от этого, жизнь отдал, чтобы уберечь от Дерека Сагана. И вот я здесь, меня ждет встреча с тем, кто убил Платуса.
И все-таки Платус понял бы! Он должен был понять, как это важно для меня! Господи, о чем я думаю?! Все, чему он учил, все, чего он хотел, — это сделать из меня простого, доброго человека, каким был он сам.
Дайен попытался пробудить в себе всю накопившуюся злость. Ведь его лишили всего, по праву ему принадлежащего. Но выглянув в иллюминатор, он увидел зримые признаки невероятной безжалостной власти и понял, что его злость — не что иное, как раздражение ребенка, которому отец запретил сунуть руку в огонь.
Наконец челнок пристыковался к «Фениксу». В сопровождении центурионов он поднимался и опускался на лифтах, шел по нескончаемым коридорам. Навстречу шли с озабоченным видом и ни разу не взглянули в его сторону, не обратили ни малейшего внимания. Нечего сказать, король галактики! Дайен споткнулся и чуть не упал. Крепкая рука подхватила его и, встряхнув, поставила на ноги. Но он споткнулся не нарочно: просто сердце вдруг словно остановилось и йоги начали заплетаться.
Центурионы привели его в совершенно пустынную часть корабля. Холодные безлюдные мрачные помещения действовали угнетающе. На пересечении двух коридоров их встретили еще четыре центуриона. Один из них, на шлеме которого был черный плюмаж, жестом приказал Дайену выйти вперед. Юноша повиновался. Центурионы расступились. Тот, что с черным плюмажем, схватил его за руку и, подведя к стене, замер в ожидании. Центурион молчал, Дайену даже показалось, что он не дышит.
Под ногами чувствовалась легкая вибрация от могучих двигателей корабля. Казалось, если напрячь слух, можно услышать их шум. Но напрасно. Оглушающая тишина окружала его. Потом раздался чуть слышный зуммер, исходящий от браслета на руке центуриона. От неожиданности Дайен слегка подпрыгнул.
Центурион приложил ладонь к панели, охранного устройства. Массивная стена с грохотом начала подниматься, открывая взору огромное куполообразное помещение. Струя холодного воздуха обдала Дайена, взъерошила рыже-золотистые волосы и высушила холодный пот на лице.
Заглянув в зал, он увидел вдалеке помост, на котором смутно виднелось что-то похожее одновременно на луну и солнце.
Он покосился на центуриона.
— Входи, — это было первое слово, услышанное им за много часов.
Юноша сделал
— Подойдите, — сказал мужчина.
Не «подойдите, ваше величество», не «подойдите, ваше высочество», а просто «подойдите».
Дайен не знал, сможет ли сделать еще хоть шаг. Дайен узнал мужчину: это он проткнул светящимся мечом тело Платуса. Узнал и женщину: это она предлагала ему бежать.
Солнце и луна. Он чувствовал, как они притягивают к себе, как кровь в нем вздымается волной, как все тело поддается их притяжению. «Это ведь так легко, — подумал он, — оказаться на орбите и вращаться вокруг них». Но еще сильнее он хочет, чтобы они вращались вокруг него.
Грохот собственных шагов по металлическому полу заставлял напрягаться каждый нерв, и он, стиснув зубы, желал только одного: поскорее дойти до помoста. Когда же остановился, эхо шагов еще долго разносилось по огромному залу.
Первым делом Дайен посмотрел в глаза женщины, пронзительно смотревшие на него, словно скальпелем разрезавшие кожу, мышцы до самых костей, до сердца и мозга. Казалось, она извлекает из него все потаенное, подносит по кусочкам к свету, излучаемому драгоценным камнем, и внимательно изучает, затем возвращает на место и зашивает глубокие раны. Дайен знал, что шрамы от этих ран-отметин навсегда останутся внутри него, как шрам на ее щеке.
Он почувствовал одобрение и жалость, выраженные легким вздохом. Женщина по-прежнему не отводила глаз, но острый скальпель прекратил свое действо. Она словно передала нож мужчине.
— Как вас зовут?
— Дайен, сэр.
Командующий вышел из-за спинки трона. Вежливым, но холодным жестом он указал на женщину.
— Представляю вам леди Мейгри Морианна. Но насколько я понимаю, вы уже знакомы.
Дайен вспыхнул. Он не знал, что сказать. Язык не повиновался ему. Мейгри улыбнулась, взгляд стал теплее, и он немного расслабился, однако ничего не сказал.
— Я — лорд Дерек Саган. Мы раньше не встречались.
«О, нет, встречались», — сказал себе Дайен. Леди Мейгри, казалось, поняла его, отчего одна ее бровь вопросительно поднялась, а улыбка стала печальной и сочувственной. Именно улыбка напомнила ему, что она сестра Платуса.
— Кто дал вам это имя?
Вопрос застал Дайена врасплох, и он моментально смутился.
— Человек, который воспитал меня, л-лорд. — Слово «лорд» он произнес с трудом. Ему не хотелось говорить о Платусе с его убийцей.
— Имя вашего воспитателя? — Голос Сагана, холодный и резкий, ранил больнее, чем взгляд женщины.
Во рту у Дайена горело, язык словно присох к небу, но, глотнув слюну, он покорно произнес:
— Платус, милорд. Платус Морианна.
— Каково происхождение вашего имени?
Дайен мигнул и удивленно уставился на мужчину.
— В честь кого вас так назвали? — спросил нетерпеливо Саган. — Почему выбрали именно это имя?
— Меня назвали в честь Дайена, правителя Сиракуз, который жил на Земле в четвертом веке до рождества Христова, милорд.