Звездные судьбы (Исторические миниатюры)
Шрифт:
"Ты хочешь, чтобы я работал, мне тоже хотелось бы, но я не могу! У меня нет, как у тебя, стальной пружины в голове! Ведь тебе стоит только нажать кнопку, как сейчас же действует воля..."
Запомните эти пророческие слова. Именно в этом будут упрекать Жорж Санд все её мужчины без исключения. Не в неверности, не в холодности - в чрезмерной работоспособности! Не ищите логику, это бесполезно. Но факт остается фактом: мужчины появлялись в её жизни и исчезали, а неизменными оставались двадцать страниц "ежедневного урока". И так - до последних дней жизни. Какой мужчина способен простить такое? Или хотя бы понять?
Связь с Сандо продолжалась, хотя явно тяготила уже обоих. Прежде всего, Санд, которую начал раздражать постоянно утомленный, хнычущий, болезненный Жюль. И тут вмешалось Провидение, которым критики вечно попрекали Жорж Санд: на одном из званых вечеров она познакомилась со знаменитой актрисой того времени Мари Дорваль и её другом Альфредом де Виньи, открывшими для вчерашней провинциалки новый мир богемных кругов Парижа. И Жюль оказался лишним. Аврора, апатичная в повседневной жизни, могла быть по-мужски беспощадной, принимая окончательное решение.
Сама же она нашла утешение... нет, не в объятиях очередного мужчины: написала роман "Лелия", практически автопортрет. О женщине, пытавшейся найти счастье в физической любви и потерпевшей полное фиаско. В романе содержится поразительное наблюдение: Дон Жуан шел от женщины к женщине, потому что ни одна из тысячи и трех не дала ему счастья. Лелия шла от мужчины к мужчине, потому что ни один них не доставил ей даже удовольствия.
Книга вызвала бурю негодования. Столько шума было из-за того, что героиня романа не способна испытывать блаженство в мужских объятиях! А все дело в том, что Жорж нарушила правила игры: женщина обязана его испытывать, по крайней мере, с любимым мужчиной. А тут - полное безразличие.
В жизни Жорж Санд все было непросто. За нею около двух лет ухаживал Проспер Мериме - писатель большого таланта и не меньшего цинизма. Однако все его маневры были безуспешны, пока он не догадался сделать очень смелый шаг: показался всему светскому Парижу на лестнице Оперы с маленькой Соланж, дочерью Жорж, на руках. Девочка уснула на последнем акте. Для такого поступка в то время требовалось немало мужества. И Санд оценила этот жест. А кроме того, Мериме удалось пробудить в душе Жорж Санд надежду на то, что для неё ещё может существовать чувственная любовь, удовлетворяющая тело и опьяняющая душу. Аврора колебалась. Лелия - уступила.
Провал был абсолютным с обеих сторон. Впоследствии Пропер утверждал, что отсутствие стыдливости у Жорж убило в нем всякое желание. Она же после его ухода плакала - от горя, отвращения, безнадежности. Она могла писать в любых условиях, но стать чувственной женщиной при помощи одного лишь волевого усилия никому не дано.
Жорж работала, как всегда, но сердце её молчало. И туг в её жизнь вошел человек, равный ей по одаренности - юный, стройный, красивый поэт Альфред де Мюссе. Ребенок, избалованный женщинами и славой, мужчина, пресытившийся шампанским, опием и проститутками.
Вначале он просто развлекал остроумными разговорами и блестящими эпиграммами женщину, в жизни которой не было ничего, кроме работы. К тому же она мечтала о верной и вечной побви, а слухи о распутстве "мальчугана Альфреда" её пугали. Тогда де Мюссе написал ей письмо, гениальное в своей простоте:
"Любите тех, кто умеет любить: я умею только страдать... Про-цайте, Жорж, я люблю вас, как ребенок..."
Вернее пути к её сердцу просто не было. Перед ребенком она была беззащитна. Материнский инстинкт в Авроре всегда доминировал над женскими рефлексами. Она сдалась.
Увы, первые восторги быстро улеглись. Жорж, по-немецки обязательная, считала делом чести сдать работу в установленный ( ею же!) срок. Никакие ласки, никакие соблазны не могли её изменить. Она способна была, освободившись от объятий любовника, направиться к письменному столу и провести за ним остаток ночи.
Сперва все выглядело милой шуткой: "Я работал целый день: выпил бутылку водки и написал стихотворение. Она выпила литр молока и написала половину тома". Но потом де Мюссе уже было не до смеха. Любовники отправились в романтическое путешествие по Италии, но...режим работы Санд оставался прежним: восемь часов в день. Если дневное задание бывало невыполненным, вечером её дверь оказывалась запертой. Ее измученный и униженный любовник становился грубым. "Мечтательница, дура, монахиня" - это самые невинные его выпады в адрес подруги. Санд переносила уколы с ангельским терпением, полагая, что её "мальчуган" просто капризничает. "Мальчуган" же нашел более уязвимую точку и обвинил Санд в том, что она не способна доставлять любовное наслаждение. Это было началом конца.
Существует легенда о венецианском любовнике Санд, враче Паджелло, лечившем её сначала от лихорадки, потом от дизентерии. Желание и болезнь плохо уживаются вместе, и в один прекрасный день Жорж услышала от своего "мальчугана": "Я ошибался, я прошу у тебя прощения, но я не люблю тебя". Она бы уехала в ту же секунду, но болезнь не позволила. К тому же Паджелло пришлось одновременно лечить де Мюссе от чего-то вроде воспаления головного мозга: припадков, сопровождавшихся галлюцинациями и бредом. В больном мозгу возникала картина: его любовница (замечу, уже отвергнутая им) отдается его врачу прямо у изголовья кровати больного. И эта сказочка пошла гулять по всей Европе, приобретя, наконец, статус непреложного факта. Самое интересное, что злополучный припадок начался у де Мюссе в венецианском доме терпимости, откуда его, избитого и окровавленного, принесли в гостиницу к Жорж. Даже если в легенде о Паджелло есть хоть толика правды, можно сказать одно: квиты. История, однако, благосклоннее оказалась к поэту, нежели к писательнице.
Как бы то ни было, де Мюссе уехал в Париж, а Санд осталась в Венеции с Паджелло. Достоверно известно, что из Италии Жорж привезла с собой роман "Жак", прекрасные впечатления от Венеции и... влюбленного в неё доктора.
Зачем? А чтобы вернуть де Мюссе! Хотя бы на время: бросить самой, а не быть брошенной. Очень похоже на типично мужское желание. Ловушка "сработала" безупречно - "мальчуган" вернулся. И три месяца спустя Санд сбежала от него в Ноан, обставив это с такой ловкостью, что Альфред все понял слишком поздно. Но в любом случае именно Жорж Санд он обязан тем, что написал блистательную пьесу "С любовью не шутят", по сей день не сходящую с французской сцены. Гениальный плод любви гениев!
Что же касается Санд, то она днем или ночью непременно исписывала своим крупным, спокойным почерком двадцать положенных листков, вне зависимости от хода своих романов в жизни. О примирении с мужем и речи быть не могло. "Даже сама мысль о сближении без любви гнусна! Женщина не может отдаваться, как вещь!"
Значит, нужно было развестись. Друзья познакомили её с адвокатом Луи Мишелем, уже тогда известным под именем "Мишеля из Буржа". Впервые в жизни Жорж Санд имела дело с человеком, более волевым, чем она. Это были новые для неё ощущения, и они вызвали сначала любопытство, переродившееся впоследствии в страсть. Однако до решения суда следовало вести себя благоразумно, и Аврора больше месяца вела уединенную жизнь в Ноане: плодом этого стал великолепный роман плаща и шпаги "Мопра".