Звездные судьбы (Исторические миниатюры)
Шрифт:
О связи, разумеется, узнали придворные, и, хотя об увлечениях государя было принято говорить полушепотом, слух о княжне Долгорукой дошел до императрицы. Всегда гордая и выдержанная, она ещё больше замкнулась в себе, все силы и время отдавая детям.
Доселе ветреный Александр на этот раз оказался на редкость верным любовником. Он чувствовал, что это - его последняя страсть, и в неё он вложил оставшиеся душевные силы, тепло и нежность - все то, чего многие последние годы была лишена Мария Александровна и что растрачивалось по мелочам на случайные романы.
Возлюбленная отвечала императору взаимностью. 30 апреля 1872 года Екатерина Долгорукая родила сына Георгия, спустя год - дочь Ольгу. Высочайшим манифестом им было пожаловано княжеское звание и фамилия Юрьевских. С этого времени император поселил свою фаворитку в Зимнем дворце, в нижнем этаже, под своими апартаментами.
Мария Александровна тяжело восприняла известие об этом соседстве, но и на этот раз сохранила достоинство. Только однажды, не выдержав, она поделилась чувствами с графиней Александрой Толстой: "Я прощаю оскорбления, нанесенные мне, императрице. Но я не в силах простить мучений, причиняемых супруге".
Болезнь Марии Александровны прогрессировала, её постоянно мучали приступы удушья, истощение достигло крайних пределов. Врачи уговорили её уехать за границу для лечения. Осенью 1879 года она вернулась. Дети и приближенные с грустью смотрели на её изменившееся лицо. Она сильно кашляла долгим сухим кашлем. Лейб-медики давали кислород, по вечерам втирали мазь, надеясь смягчить ночной приступ. Иногда казалось, что появлялся луч надежды и силы возвращались к ней. Больная преображалась, становилась прежней красавицей, но недуг вскоре наверстывал свое. Мария Александровна уже не могла ходить, её возили в кресле из спальни в кабинет. А в последний месяц жизни императрица не вставала с постели, и только тихие стоны свидетельствовали о том, что в изможденном теле когда-то прекрасной принцессы Марии ещё теплится жизнь.
Она умерла 22 мая 1880 года. Ей было всего 55 лет. Четыре дня спустя императрицу похоронили в родовой усыпальнице Романовых - Петропавловской крепости.
Принцесса, Великая княгиня, императрица... Кто знает, в какой из ипостасей | была счастлива маленькая девочка из Дармштадта, которой жизнь, казалось бы, дала все, о чем только можно мечтать, и которая умерла такой несчастной...
Спустя месяц после смерти жены император Александр II обвенчался с княжной Екатериной Долгорукой, ставшей вследствие этого брака княгиней Юрьевской. А ещё через восемь месяцев, 1 марта 1881 года, царь-освободитель погиб от бомбы 1 террориста-народовольца. Но это уже другая история...
КОРОЛЕВА, УСТАВШАЯ БЫТЬ КОРОЛЕМ
ХРИСТИНА ШВЕДСКАЯ
Дочь шведского короля Густава-Адольфа и его супруги Марии-Элеоноры Бранденбургской Христина родилась в декабре 1626 года, причем обладала настолько здоровым телосложением и громким голосом, что придворные поспешили оповестить короля о рождении у него сына и наследника. Через несколько минут обнаружился истинный пол ребенка, но короля-отца это ничуть не огорчило.
– Если это дитя сумело обмануть нас всех в первую же минуту своего появления на свет, - заявил монарх, - то уж наверняка со временем даст сто очков вперед любому мальчишке, поскольку явно будет умнее его.
Знал бы Густав-Адольф, насколько пророческими окажутся его слова!
Королева-мать придерживалась противоположной точки зрения. Она всей душой жаждала рождения сына, посему появление дочери оставило её практически равнодушной. Вследствие дурного присмотра Христина получила множество физических недостатков: от частых падений и ушибов она охромела, а одно плечо у неё оказалось выше другого, то есть, проще говоря, принцесса была кривобока.
Король-отец не мог вмешаться: совершал очередную военную кампанию. Но, вернувшись, он первым делом утвердил Христину в правах престолонаследия, а затем собственноручно изволил начертать план её воспитания, подходящий более мальчику, нежели девочке. И не просто начертал - ревностно следил за его исполнением.
Христине исполнилось два года, когда отец взял её с собой в очередную поездку по стране. Комендант первого же города озадачил короля вопросом: уместно ли салютовать его величеству пушечными залпами, дабы не напугать её высочество?
– Дочь солдата должна привыкать к пальбе!
– отрезал Густав-Адольф.
И Христина не обманула его ожиданий: при каждом залпе орудий она радостно хлопала в ладошки. Это позволило королю при каждом удобном случае повторять, что его дочь - женщина лишь телом, сердцем же и умом она мужчина. Отец и дочь обожали друг друга, совершенно игнорируя королеву-мать, которая, впрочем, и не стремилась сама заниматься воспитанием дочери, более того - ни разу не сделала даже попытки приласкать ребенка.
В результате случилось то, что должно было случиться: рассудок развивался в маленькой принцессе в ущерб сердцу, так как в её окружении не было ни единой женщины. Случай, надо сказать, редкий, так как обычно происходит совершенно обратное: мальчик растет и воспитывается в сугубо женском окружении и в результате сердце у него развивается в ущерб рассудку. Так произошло, например, с современником Христины, королем Франции Людовиком XIV, и со многими другими менее приметными личностями.
Христине исполнилось четыре года, когда её отец вновь отправился в поход, оставив своему канцлеру следующее наставление:
"Делайте для меня и моего семейства все то, что сделал бы я для вас и для ваших близких, если волею Божией доживу до того времени, когда вы меня попросите о том же одолжении. Семейство мое ради меня должно возбуждать участие: оно все состоит из женщин, дочь - ещё дитя... И она, и мать её несчастны, если им будет суждено властвовать, и горе им, если другие будут властвовать над ними! Эти строки исторгает с моего пера та нежность, которую природа влагает в родительские сердца..."
Кроме родительской нежности, в Густаве-Адольфе говорило и предчувствие: через три недели после написания вышеприведенного письма он был убит в одном из сражений. Надо заметить, что шведское войско тут же присягнуло на верность дочери покойного короля, то же самое сделал и шведский сенат, под попечительством которого должна была до совершеннолетия находиться малолетняя королева. О королеве-матери не было и помину, её как бы не существовало вообще, тем более, что она так и не сумела полюбить Швецию и была привязана лишь к своему супругу. Kогда его не стало, королева-мать утратила к своему новому отечеству всякий интерес, а дочь вообще никогда не любила.