Звёздные войны: Красный урожай
Шрифт:
И он кивнул, понимая. Он видел. Сила ему помогала, он и сделал это. Действительно или нет он стал нети в этот момент, он не был уверен… но их сознание было размыто в фундаментальной общности, выходящих за рамки простой мысли и слов. Он услышал странный шум в голове, превращающийся в знакомые имена.
– Дэйл’Лисс.
Это было имя библиотекаря, Tрейс понял, что каким-то образом знал, что на его родной планете имя означает «любитель знаний», идеально подходящее для…
Но сразу же качество освещения изменилось.
В памяти появилось отверстие в полу, бездна неизмеримой глубины, ведущая вниз в тихий
Трейс наблюдал, как человек достал что-то обеими руками, что-то, декоративно инкрустированное иероглифами, сверкало в скудном свете. Момент тишины канул в прошлое. Тогда фигура стала гладить розовыми руками это, чтобы найти встроенные ереключатели.
И активировал его.
И в этот момент Трейс увидел черный предмет пирамидальной формы, его бездонная поверхность отражала свет и бледное лицо человека, глядящего на него.
«Голокрон Ситхов», подумал Tрейс. Дарт Скарбус нашел его здесь, в этой библиотеке…»
Пирамида немного вибрировала, и он видел отражение человека, его губы двигались, шепча слова, которые он не мог слышать. Пирамида начала вибрировать сильнее, словно женщина, мурлыкающая в объятиях ласк мужчины.
***
Изображение ударило его в лоб, выбрасывая его из мыслей нети обратно в настоящее время. Глаза его дрожали в глазницах. Боль напрягала грудь, ребра, таз, которые чувствовали себя насаженными на крючки. Где-то среди умирающих ветвей он услышал смех, бессмысленную болтовню нети, доводящего себя до безумия.
«Дым, я чувствую запах дыма…»
Трейс начал бороться, чтобы очистить свой разум. Тепло. Его кожа вспыхнула. Дым наполнил его бронхи, выжигая их слизистую. То, что он видел в храме, навело Трейс на мысль, как это было, когда болезнь впервые возникла в нети. Его источником была библиотека в глубине лабиринта которой Дарт Скабрус обнаружил голокрон ситхов, о котором забыли, возможно, более, чем на тысячелетия, и выпустил на волю то, что даже он был не в состоянии контролировать.
Трейс почувствовал, как кровеносные сосуды в голове набухли. Агония охватила спину и бедра. Он посмотрел вниз и увидел, что ветви нети сжимают его сильнее, пока его мышцы сопротивлялись. За деревом-существом и под ним большие рваные вспышки пламени начали ползти вверх через груды упавших голокниг и священных текстов Ситхов, поднимаясь и охватывая библиотеку.
– Тебе надо было бежать отсюда, когда у тебя была возможность, джедай. – Пылающие ветви нети метнулись через полки, сбрасывая сотни голокниг в огонь. Ты никогда не должен был стремиться посмотреть мне в лицо. Я сказал тебе идут мои последние дни здесь. Теперь погибнем вместе… да?
– Подожди…
– Для меня здесь больше ничего не осталось. Также и для тебя. Мы теперь присоединимся к твоей сестре, да?
– Нет, - сказал Трейс, но его члены чувствовали свинцовую ужасную слабость, как будто дым в легких опустил массивные куски балласта на его конечности. У него возникли ужасные подозрения, что если он не сросит их в ближайшее время, он никогда не сможет двигаться вновь.
Над ним нети-труп реагировал совершенно противоположно.
Угроза смерти ввергла его в неистовство. Он бросал свои ветви из стороны в сторону, извиваясь и тяжело, как будто попал в огненный ураган, отрывал свои корни от пола.
Где-то в его собственном сознании Трейс почувствовал последнее понимание существа реальности, словно оторвал себя от доски. По обе стороны от него, полки вздрагивали и падали с пугающей скоростью, сбрасывая их содержимое, как эскадрильи огненных ангелов, падающих в пропасть. Голокниги трещали, разрываясь и подпитывая огонь. Как долго он здесь находился, пока огонь добирался до него? Пять минут? Меньше?
– Помогите мне, пожалуйста, ПОМОГИТЕМНЕПОМОГИТЕМНЕ…
Он отпрянул, как от удара. Это был голос Зo, кричащий в его голове. Мысль прошла через него ракетой, возвращая к состоянию полной осознанности.
Трейс снова дышал, благодаря этому. Отсрочка не будет длиться вечно, даже не очень долго, понимал он, но может быть достаточной, чтобы делать то, что нужно сделать.
Закрыв глаза, он позволил своему телу неподвижно повиснуть во власти ветвей нети, прекратив сопротивление. Он в последний раз глубоко вздохнул. Полные воздухом легкие должны сохранить его… или же его последняя надежда помочь Зo будет самоубийством.
Он создал небольшой пузырь Силы, немного больше, чем его собственное тело, и запечатал его от доступа воздуха. Пламя на его одежде вспыхнуло последний раз и потухло от кислородной недостаточности.
Первый шаг сделан. Теперь пора действовать.
Он рванулся вперед внутри пузырька так сильно, как только мог, его импульс помог освободиться из ветвей и дал ему возможность упасть на пол библиотеки.
Пузырь развернулся и врезался в кучу горящих голокниг, продолжая вращаться. Библиотека вертелась вокруг него.
Затем рядом со стволом нети он увидел свой меч.
Он лежал среди извилистых змей корней перед большими сломанными стеллажами, которые уже начали обугливаться. Держась внутри пузыря, Tрейс положил обе руки на внутреннюю искривленную поверхность, растопырив пальцы, и стал ждать. Сгоревшие ветви упали вниз с высоты, вызвав грохот в верхней части пузыря. Трейс почти задыхался. Его тело болело от нехватки кислорода, но он знал, что если он откроет защитный кокон сейчас и попытается вдохнуть, окружающий его огонь поджарит его за секунды, начиная с легких.
Он посмотрел на световой меч, с трудом выбрасывая все другие мысли из головы. В Храме джедаев их учили, что пространство, отделяющее вас от объекта, не имеет значения. Тем не менее, на данный момент, рассматриваемый объект никогда не ощущался так далеко.
Ко мне. Ко мне.
Световой меч остался на том же месте.
Закрыв глаза, он почувствовал, что пузырь сдвинулся вперед, как животное, неохотно просыпающееся от спячки, через горы горящих книг к выжженному стволу нети. Когда он открыл глаза, световой меч лежал прямо перед ним в метре. Трецс сконцентрировался, используя свое самообладание. Время, что ему оставалось, было критическим. Отключив пузырь, он призвал световой меч. Его рукоятка была еще слишком горячей, чтобы держать ее, но он никогда еще не чувствовал себя лучше во всей своей жизни.