Звёздный десант
Шрифт:
Капитан Блэкстоун ухмыльнулся.
— Ты подошёл в своём следствии к самому главному, чего не обязательно знать стажёру. Но так и быть. Открою один из наших маленьких секретов. Запомни, сынок: пока идёт война, никогда не представляй своего человека к повышению перед тем, как вернуться на базу.
— Но… почему, капитан?
— Ты сам сказал, что если бы мы не хотели повышать Брамби, то нужно было бы послать его в распоряжение Департамента кадров. Но именно туда он и попал бы, если бы его представили к сержантскому званию три недели назад.
Ты просто не знаешь, как охочи эти ребята из Департамента до сержантов. Хороший сержант
Полистай для интереса запросы с базы и увидишь, что у нас давным-давно лежит требование на двух сержантов. Только потому, что прежний отрядный сержант был направлен в Кадетский корпус, а место командира одной из групп уже давно пустует, я смог им отказать…
Блэкстоун состроил пренебрежительную гримасу.
— У войны свои жестокие правила, сынок. Те ребята в Департаменте тоже вроде свои. Они хотят увести у меня сержанта, чтобы передать его такому же, как я, капитану Мобильной Пехоты. Но я должен думать о батальоне. И другого выхода нет… Он вытащил из папки два листа бумаги.
— Вот…
Один листок был заявлением от лейтенанта Сильвы капитану. Сильва рекомендовал Брамби в сержанты. Заявление было написано месяц назад.
Другая бумага оказалась сержантским патентом, выписанным на имя Брамби на следующий день после того, как мы покинули Санктор.
— Это тебя устраивает?
— О да. Ещё бы!
— Я ждал, что ты укажешь на это слабое место в твоём отряде. Я доволен, что ты попал в точку, хотя и не полностью: грамотный офицер мог бы понять, что к чему, и без моих подсказок. Для этого нужно было немножко порыться в бумагах и разобраться в общем состоянии дел в батальоне. Ну, ничего. Во всяком случае, ты приобрёл опыт. Теперь вот что сделаешь. Напиши мне точно такое же заявление, какое написал Сильва, но поставь вчерашнее число. Потом скажи сержанту отряда, чтобы он от твоего имени передал Брамби, что ты порекомендовал его к третьей нашивке. Когда Брамби придёт ко мне, я скажу, что оба его офицера, независимо друг от друга, рекомендовали его в сержанты. Думаю, это пойдёт ему только на пользу, O'кей.
Следующие две недели я был занят, как никогда в жизни. Даже в лагере Курье не испытывал таких нагрузок. Десять часов в день в оружейной на должности механика. Но от курса математики меня никто не избавлял, и после ланча я исправно отправлялся к капитану Йоргенсен, которая с течением времени не только не снижала, но, похоже, увеличивала требовательность. На еду — примерно полтора часа в день. Плюс необходимый уход за собой побриться, принять душ, наконец, пришить пуговицу к форме…
Караульная служба, парады, инспекции, минимум работы с отрядом — час.
Кроме того, я ведь ещё был «Джорджем». В каждом подразделении есть свой «Джордж» — самый молодой из офицеров, на которого сваливают все так называемые второстепенные нагрузки — занятия гимнастикой, цензуру почты, судейство на спортивных соревнованиях, дежурства по столовой и так далее и тому подобное. До меня «Джорджем» был Ржавый Грэхэм. Затем он с радостью передал «должность» мне. Но улыбка сползла с его лица, когда я потребовал инвентаризации всего имущества, за которое должен был теперь отвечать. Он тут же полез в бутылку и ледяным тоном заявил, что если я не верю настоящему офицеру на слово, то мне придётся подчиниться его приказу. Тогда я тоже упёрся и сказал, чтобы он свой приказ изложил письменно. Причём в двух экземплярах: один — себе, а копию передам командиру.
Тут Ржавый отступил — даже второй лейтенант не настолько глуп, чтобы отдавать подобный приказ в письменном виде. Стычка не доставила мне удовольствия: с Грэхэмом я делил комнату, к тому же он был моим инструктором по математике. Но тем не менее инвентаризацию мы всё же провели. Лейтенант Уоррен буркнул что-то насчёт тупого педантизма, но свой сейф открыл и дал проверить документацию. Капитан Блэкстоун открыл сейф без комментариев, так что я не понял, одобряет он мою пунктуальность или нет. С документами всё обстояло нормально, но вот кое-каких вещей не хватало.
Бедный Грэхэм! Он принял дела от своего предшественника, не пересчитывая, а спросить теперь было не с кого — тот парень давно погиб. Ржавый провёл бессонную ночь (и, клянусь, я тоже), а утром пошёл к Блэки и рассказал ему всё.
Блэки для начала показал ему, где раки зимуют, а потом прошёлся по реестру недостающего и большую часть списал как «утерянное в бою». В результате Ржавый отделался лишением недельного жалованья.
Конечно, не все заботы, выпадавшие на долю «Джорджа», такие тяжкие. Ни разу не собирали трибунал (где «Джордж» обычно выполнял обязанности обвинителя) — в хороших подразделениях их просто не бывает. Пока корабль шёл в пространстве Черенкова, не нужно было проверять почту — она не приходила. Гимнастику я передал Брамби. Кормёжка всегда была отличной, я только утверждал меню и снимал пробу, лишь изредка заглядывая на кухню.
Зато после бесконечной возни в оружейной приятно было сбегать к повару и получить для себя и других механиков сандвичи.
И всё же нагрузки «Джорджа» отнимали до двух часов в день — уж очень их было много.
Теперь вы можете понять, как мне доставалось: десять часов в оружейной, три — на математику, полтора часа еда, один час на личные нужды, час работы с отрядом, два часа в качестве «Джорджа» и, наконец, восемь часов сна. Итого — двадцать шесть с половиной часов. К сожалению, расписание на корабле основывалось не на санкторских сутках, составляющих двадцать пять часов. Как только мы покидали базу, то сразу переходили на земной стандарт.
Единственным резервом времени, как всегда, оставался сон.
Однажды в час ночи, когда я сидел в карточной, пытаясь пробиться сквозь дебри очередного задания по математике, туда вошёл капитан Блэкстоун.
— Добрый вечер, капитан, — сказал я.
— Скорее, доброй ночи. Что это тебе не спится? Бессонница? Или, может, ты лунатик?
— Пока ещё нет.
— Неужели твой сержант не может заняться бумажками? — Он взял со стола несколько листков. — А-а, понятно. Отправляйся в постель.
— Но капитан…
— Хотя нет, лучше присядь-ка. Мне нужно поговорить с тобой. Я ни разу не встречал тебя вечером в карточной, но, проходя мимо твоей комнаты, видел, как ты сидишь за столом. Когда же твои ложатся спать, переходишь сюда. Что происходит?
— Ну… мне никак не удаётся всё успеть. Не справляюсь…
— Всем всегда не хватает времени. Как дела в оружейной?
— По-моему, хорошо. Думаю, успеем.
— Я тоже так думаю. Послушай, сынок. Дел у тебя много, но нужно выбрать наиболее важное. На мой взгляд, у тебя две главные задачи. Первая подготовить к десанту снаряжение отряда, что ты и делаешь. (О самом отряде можешь не беспокоиться, я тебе уже говорил.) А вторая задача — не менее важная — подготовиться к десанту самому. И здесь, по-моему, не всё в порядке.