Звёздный отпрыск
Шрифт:
Билеты удалось забронировать накануне только на утренний рейс французской авиакомпании. Вылет из аэропорта Шереметьево состоялся строго по расписанию в семь часов пять минут. Утомлённая ночными сборами Сирена сразу заснула, удобно устроившись в комфортабельном кресле, идеально принимающем форму тела, точно соответствующую указанной в рекламным проспекте. Привыкший бодрствовать в пути Геракл занялся анализом сложившейся ситуации и обдумыванием плана действий на ближайший день, наслаждаясь изысканным вкусом любимого коктейля «Кир», названного в честь его изобретателя – легендарного героя Сопротивления, каноника городского собора в Дижоне, избранного после войны мэром этого славного города.
Достопочтенный падре Феликс Кир, с которым Геракл часто встречался в шестидесятых годах, наведываясь по делам своей легальной фирмы в столицу Бургундии, неизменно угощал его двойным киром, придуманным специально для советской делегации во время визита Никиты Хрущёва. В отличие от особенно популярного во Франции классического, содержащего одну треть черносмородинового ликёра cr`eme de cassis и две трети бургундского алиготе, в двойной кир к одной части ликёра и двум частям белого вина добавляют две части водки. Со временем кир, вошедший в список официальных коктейлей Международной ассоциации барменов, стал чрезвычайно многообразен. Вместо черносмородинового используют персиковый, клубничный, малиновый, черничный, вишнёвый и какой угодно другой ликёр; вместо белого варианты коктейля могут включать шампанское или красное вино. Русскому нелегалу на чужбине милее всего было кирять напитком, в котором кислые и сладкие добавки служили прикрытием исконно отечественного продукта.
Из-за разницы в часовых поясах первый день в Париже предстоял длинный и утомительный. Гераклу не понравились заграничные паспорта и наспех сочинённые легенды, полученные в аэропорту буквально перед началом регистрации. В отделе внешней разведки, обеспечивающем легализационное прикрытие секретных агентов, как обычно перегнули палку. Он получил паспорт на имя Аполлона Геоцинтовича Иванова – профессора кафедры искусствознания Уральского государственного университета, специалиста по наскальной живописи эпохи неолита. Сирена играла роль его бывшей студентки, ныне ассистентки и молодой супруги.
Образ старика-профессора, знатока искусств, проводящего в Париже очередной медовый месяц с новой женой, которая даже без каблуков на голову выше ростом, для европейцев привычен и не вызывает никаких подозрений. Хотя, принимая во внимание особенности российского менталитета, такая разница в росте, характерна, главным образом, для семей бизнесменов и писателей-сатириков. Отечественные учёные со скромной зарплатой предпочитают миниатюрных жён и любовниц, рассчитывая хотя бы чуть-чуть сэкономить на еде и одежде. Идеальной для них представляется уплощённая со всех сторон фигура девчонки-подростка, шмотки для которой можно покупать в детском мире. Увлечение маломерками особенно характерно для провинциальных скупердяев, редко выезжающих за границу и не знающих, что детские товары в развитых капиталистических странах стоят не дешевле взрослых, а отделы детской одежды располагаются в магазинах на верхних этажах, так что по пути к ним не миновать фирменных женских соблазнов.
Прикинуться искусствоведом опытному нелегалу не составляло большого труда. По миру таких навалом, особенно знатоков живописи – близоруких дальтоников, не различающих цвета и не способных на расстоянии двух метров отличить мужскую фигуру от женской. Впрочем, для современного искусства последнее обстоятельство не имеет ровным счётом никакого значения, поскольку сами авторы оригинальных произведений далеко не всегда могут объяснить, что у них получается в кульминационный момент творческого акта: корова, дирижабль или мадонна с младенцем. Но вот фамилия Иванов, равно как фамилии Петров и Сидоров, во аэропортах Европы вызывают у пограничников не безосновательные сомнения. Проверить подлинность сведений о биографии обладателей таких фамилий практически невозможно. Никакая компьютерная база не вмещает персональных данных половины Петровых, Ивановых и Сидоровых, а также Рабиновичей, Абрамовичей, Шевченко, Мельников и Коваленко, живущих на бескрайних просторах России. Одним словом документ выдали паршивенький, но чистый, с подлинной визовой печатью. При отсутствии лучшего приходилось довольствоваться тем, что есть. Как говаривали канцеляристы во времена Великой Екатерины: «За неимением гербовой пишут на простой». Вспомнились также слова наставника актёрского мастерства в разведшколе, любившего повторять: «На бесптичье и жопа – соловей».
Неустанно развивая незаурядный интеллект, Геракл не забывал мудрые советы и афоризмы первых учителей, которым был искренне благодарен, хотя и превзошёл всех в профессиональных навыках. Старый мудрый еврей, преподававший воспитанникам «Лесной школы» сценическое искусство, цитировал не только национальный фольклор, но и классиков мировой литературы. Особенно любил повторять знаменитое изречение Вильяма Шекспира: «Весь мир – театр, в нём женщины, мужчины – все актеры». Начав артистическую карьеру в девятнадцатом столетии на подмостках Минского городского театра, он успешно завершил её в столице, подвизаясь на второстепенных ролях сначала во МХАТе, а затем в ГосТиМе, где досконально изучил актёрскую систему К.С. Станиславского и «биомеханику» В.Э. Мейерхольда. В совершенстве владея голосом, мимикой и жестами, с блеском перевоплощаясь и уверенно держась перед любой публикой, он в период сталинских репрессий не только выжил, но и глубоко внедрился в органы государственной безопасности, успешно перейдя от ролей стукача и провокатора в ОГПУ и НКВД к педагогической деятельности в КГБ СССР. В конце пятидесятых Артист, таков был его оперативный псевдоним, решив уйти на покой, сбежал на Землю Обетованную, где сдал нескольких советских агентов своему земляку Израилю Гальперину, более известному под именем Иссер Харель – единственному в истории Израиля крутому профессионалу, совмещавшему с 1948 по 1963 годы руководство разведкой и контрразведкой.
Геракл выследил и ликвидировал Артиста весной 1961 года, сработав под палестинского террориста в одном из южных кварталов древнего Яффо, первое письменное упоминание о котором встречается в египетских хрониках XV века до новой эры.
Советский ликвидатор прибыл в Израиль под видом молодого учёного-филолога, изучающего современную еврейскую литературу Палестины. Предъявив в Международном аэропорту Бен-Гуриона французский заграничный паспорт и диплом об окончании магистратуры Сорбонны, легко прошёл контрольные процедуры, включая досмотр багажа и персональное общение с сотрудниками службы безопасности. Никаких металлоискателей в арсенале таможни тогда не было. Пронести разобранную по частям и надежно спрятанную в потайном отделении чемодана винтовку Драгунова с патронами к ней не составило большого труда. Сверху тайник был завален мятой одеждой вперемежку с предусмотрительно приобретенными у букинистов на набережных Сены истрёпанными фолиантами и исписанными неразборчивым почерком рукописями, выуженными в мусорных корзинах главного здания университета, расположенного в Латинском квартале возле бульвара Сен-Мишель.
Дипломированный выпускник Сорбонны поселился в Ахузат Байт – старейшем районе Телль-Авива, основанном в 1909 году вдоль линии железной дороги Яффо – Иерусалим как новый квартал древнего Яффо. Апрель порадовал великолепной погодой. Днём воздух прогревался до двадцати трёх, ночью, когда с моря дул лёгкий освежающий бриз, не опускался ниже пятнадцати градусов. Яркое солнце и ласковое спокойное море навевали сладостную негу, любовное томление и щемящую сердце тоску, граничащую с умиротворением. Хотелось в полной безмятежности часами лежать на берегу, слушая врачующий душу шум прибоя и вбирая аромат его свежего дыхания, купаться в бодрящих тело волнах, загорать и радоваться жизни, но необходимость тщательно спланировать хладнокровное убийство не позволяла надолго отвлекаться от работы.
Отыскать приговорённого к расстрелу предателя с помощью местной агентуры удалось быстро. Кругом свои люди. Советская шпионская сеть в Израиле в те годы была самой разветвлённой и многочисленной в мире. По количеству нелегалов, внедрённых в государственные структуры и наиболее доходные сферы коммерческой деятельности, уступала только израильской, действовавшей на территории СССР.
Для приведения приговора в исполнение понадобилось гораздо больше времени. Артист проживал под усиленной охраной в частном доме, расположенном по счастливой случайности напротив Центральной городской публичной библиотеки Телль-Авива с которым Яффо был объединён в 1950 году. С тех пор оба слившихся города с символическими названиям (Тель-Авив, переводится как «Холм весны», Яффо – «Красивый») управлялись одним муниципалитетом, а округ стали называть Тель-Авив Яффо.
Насчитывавшее более полумиллиона книг на различных языках уникальное книгохранилище, основанное в конце девятнадцатого века при поддержке нескольких влиятельных общественных еврейских организаций и названное «Шаар Цион», что в переводе на русский язык означает: «Врата Сиона», размещалось в Яффе в трехэтажном доме Зеева Глоскина на улице Монтефиори, неподалеку от гимназии Герцлия, ставшей в начале двадцатого века одним из первых заведений среднего образования с совместным обучением для мальчиков и девочек.