Звездный путь (сборник). Том 2
Шрифт:
— Да, — громыхнул он. — Да, точное слово. Именно так — чертово марионеточное правительство!
— В то же время, — продолжал я, — как мы уже обсудили, это марионеточное правительство в силах подавить любой местный мятеж и вовсе не собирается созывать выборы, которые лишат его власти. Однако помимо созыва выборов, похоже, не существует другого конституционного пути изменения статус кво. Конечно, Святая Мария могла бы найти умных и преданных лидеров, — я повторяю: могла бы. Конечно же, я занимаю нейтральную позицию среди лидеров Голубого Фронта, которые, оставаясь законопослушными гражданами, имеют в своем распоряжении возможности
— Да, — пробормотал он, все так же неотрывно уставясь на меня. — Да.
— Соответственно, какой же путь остается открытым для тех, кто желал бы спасти Святую Марию от ее нынешнего правительства? — продолжил я. — Так как все законные пути помощи недоступны, единственный оставшийся путь, как мне кажется, — для храбрых и сильных людей. Этот путь — на время отбросить в сторону обычную процедуру столь тяжких испытаний, и если не существует конституционного пути убрать людей, в настоящее время держащих нити управления правительством в своих руках, значит, их надо убрать каким-то иным образом, исключительно для блага Святой Марии и ее жителей.
Он неотрывно смотрел на меня широко раскрытыми глазами из-под седых бровей. Его губы чуть шевельнулись, но он ничего не сказал.
— Короче — бескровный дворцовый переворот. Прямое и насильственное удаление плохих лидеров покажется единственным решением, оставшимся для тех, кто верит, что эта планета нуждается в спасении. А теперь мы знаем…
— Подождите, — прервал меня О’Дойн, снова громыхнув. — Я должен сказать вам здесь же и сейчас, журналист, что мое молчание не должно рассматриваться как согласие со всеми предположениями, которые вы только что высказали. Вы не должны упоминать…
— Пожалуйста, — перебил я его в свою очередь, подняв руку. Он замолчал быстрее, чем можно было того ожидать.
— Все это — просто теоретические предположения с моей стороны. Не думаю, что все это имеет отношение к реальной ситуации.
Я помедлил.
— Единственный вопрос в проекции этой ситуации на реальность — напоминаю: теоретической ситуации — состоит в ее исполнении. Как мы понимаем, поскольку силы и оборудование, имеющиеся в распоряжении Голубого Фронта, уступают правительственным в соотношении один к ста в последних выборах, они едва ли сопоставимы с планетарными силами правительства Святой Марии.
— Наша поддержка, поддержка обывателей…
— О, конечно же, — подтвердил я. — И все же существует вопрос о действительно эффективных мерах в данной ситуации. Для этого потребовались бы оборудование и люди — в особенности люди. Конечно же, я имею в виду военных, способных либо обучить местные части, либо самим применить силу…
— Мистер Олин, — произнес О’Дойн, — я должен выразить протест против такой беседы. Я должен отвергнуть ее. Я должен… — он встал и начал возбужденно вышагивать туда-сюда по комнате, размахивая руками, — …я должен отказаться слушать подобные вещи.
— Простите меня, — сказал я. — Как я уже упоминал, я проигрываю всего лишь гипотетическую ситуацию. Но суть, до которой я пытаюсь добраться…
— Суть, до которой вы пытаетесь добраться, меня не касается, журналист! — произнес О’Дойн, резко останавливаясь прямо передо мной, с ожесточенным лицом. — Нас, в Голубом Фронте, эта суть не интересует.
— Конечно же, нет, — успокаивающе произнес я. — Я знаю, что это так. Конечно же, вся эта схема просто невозможна.
— Невозможна? — О’Дойн замер. — Что невозможно?
— Ну, все это дело с дворцовым переворотом, — пояснил я. — Это совершенно очевидно. Любая подобная вещь потребовала бы помощи извне, обученных военных, к примеру. Ну, а так как военных мог бы предоставить только какой-нибудь другой мир, то какой же мир стал бы сдавать внаем свои дорогостоящие войсковые подразделения какой-то политической партии, находящейся не у власти на Святой Марии?
Я позволил своему голосу как бы тихонько уплыть в неизвестность и теперь просто сидел, улыбаясь и разглядывая его. Словно ожидал, что он сам ответит на мой последний вопрос. А он сел, уставившись на меня так, словно сам ждал ответа. Должно быть, пролетело добрых секунд двадцать взаимного молчания, прежде чем я вновь нарушил его, одновременно вставая.
— Совершенно очевидно, — сказал я, придав своему голосу выражение подчеркнутого извинения, — ни один. Поэтому я могу заключить, что мы не увидим никаких значительных изменений в правительстве или перемен во взаимоотношениях Святой Марии с экзотиканскими мирами в ближайшем будущем. Что ж, — я протянул ему руку, — я должен извиниться за то, что именно мне пришлось резко прекратить это интервью, мистер О’Дойн. Но я совсем забыл о времени. Через пятнадцать минут я должен быть в здании правительства для интервью с президентом, чтобы увидеть другую сторону общей картины. А затем мне придется мчаться назад в космопорт, чтобы успеть на лайнер, этим вечером вылетающий на Землю.
Он тут же встал и пожал мою руку.
— Ничего страшного, — начал он. Его голос снова громыхнул, но затем опустился до нормального тона. — Ничего, мне доставило удовольствие ознакомить вас с реальной ситуацией здесь, журналист. — Он отпустил мою руку, почти сожалея.
— Что ж, тогда до свидания, — произнес я.
Я повернулся, чтобы уйти, и когда уже прошел полпути к двери, он окликнул меня.
— Журналист Олин…
Я остановился и повернулся.
— Да? — спросил я.
— Я чувствую… — его голос неожиданно опять громыхнул, — я обязан спросить вас — обязан перед Голубым Фронтом, обязан перед моей партией потребовать у вас сообщить мне любые слухи, которые вы могли бы слышать. Слухи, касающиеся возможной готовности любого из миров — любого из них — прийти на помощь теперешнему правительству Святой Марии. Мы здесь, на этом мире, тоже ваши читатели. Вы также должны поставлять нам информацию. Слышали ли вы о каком-нибудь мире, который, по слухам ли, по сообщениям, или что там еще у вас есть, был бы готов предложить помощь революционному движению обывателей на Святой Марии, чтобы сбросить ярмо экзотиканских миров и гарантировать равное представительство от нашего народа?
Я посмотрел на него и заставил подождать секунду — другую.
— Нет, — ответил я. — Нет, мистер О’Дойн, ничего не слышал.
Он стоял, не сдвинувшись с места, словно мои слова пригвоздили его к этому месту. Ноги его были слегка расставлены, подбородок задран, словно он бросал мне вызов.
— Мне жаль, — произнес я. — До свидания.
Я вышел. Не думаю, что он что-то ответил на мое прощание.
Я направился в расположенное напротив здание правительства и провел двадцать минут в ободряющей, приятной беседе с Чарльзом Перинни, Президентом Святой Марии. Затем вернулся через Новый Сан-Маркос и Джозеф-таун в космопорт на лайнер, направлявшийся на Землю.