Звездный путь (сборник). Том 4
Шрифт:
Он беспокойно завертелся, что заставило его кресло-робот успокоить его укачивающими движениями. Переносить вынужденную бездеятельность было тяжело. Где Фурунео? Может быть, он принимал участие в разговоре, который доносился через тонкую перегородку? Вероятно, у этого человека, как у агента Бюро Саботажа, было много обязанностей на планете. И Мак-Кей не знал, насколько важны эти проблемы. Планета относилась к тем мирам, которые Бюро защищало довольно слабо. А Бюро никогда не приходилось сожалеть о недостатках в своей работе.
Мак-Кей задумался
Весь управленческий аппарат превратился в гигантское колесо, которое вращалось с такой безумной скоростью, что никакое живое существо не могло представить себе даже приблизительно всю эту механику. Несовершенное восприятие любого разумного существа не могло состязаться с логическим совершенством автоматизированной системы. Но в конце концов совершенство обернулось хаосом.
В этой ситуации горстка сомневающихся образовала Корпус Саботажа, чтобы замедлить бешеное вращение колеса. После долгих усилий, кровавых жертв, старомодных битв с механизмами и других действий механизм удалось остановить. Со временем из отдельных корпусов и бюро выросла разветвленная организация, которая боролась с проявлениями чванства, зазнайства и предательства. Сегодня Бюро предпочитало хитроумные диверсии, однако в случае необходимости применялась и сила.
Дверь открылась. Кресло-робот Мак-Кея перестал его укачивать. Вошел Фурунео, откидывая левой рукой пряди серых волос с уха. Его широкий рот был плотно сжат, угрюмо-обиженное выражение лица маскировалось вынужденно вежливой кислой улыбкой.
— Извините, — сказал он, опускаясь в одно из кресел-роботов. — Я не ждал вас так скоро.
— Это помещение безопасно? — недоверчиво спросил Мак-Кей. Он взглянул на стену, в которой находилось отверстие прыжковой двери. Она была закрыта.
— Я закрыл дверь в трубу, — сказал Фурунео. — Помещение безопасно, насколько это вообще возможно. — Он выжидающе наблюдал за Мак-Кеем.
— Шар все еще там? — спросил Мак-Кей.
— Мои люди получили приказ сейчас же известить меня, если он сделает какое-либо движение, — ответил Фурунео. — Он, как мне сообщили, выброшен на берег и лежит на скалах. Пока что он неподвижен.
— Его положили там специально?
— Во всяком случае, выглядит он именно так.
— На нем нет никаких знаков или чего-нибудь еще?
— Мы ничего не обнаружили. Шар выглядит несколько потрепанным и изношенным.
— Гмм, — Мак-Кей немного помолчал, потом сказал: — Вы, наверное, уже слыхали о Млисс Эбнис?
— Кто же не знает этого имени?
— Она недавно истратила несколько миллионе? Чтобы нанять калебана.
— Я не знал, что это возможно, — сказал Фурунео, покачав головой.
— Никто не знал.
— Я читал приказ действовать по боевой тревоге, но там ничего не говорится о связи Эбнис с этим случаем.
— У нее был маленький психический шок в связи с использованием бича, вы об этом знаете?
— Я знаю, что взамен она лечила его, — ответил Фурунео.
— Да, но это не устраняет проблемы. Известно только, что она не выносит вида мучений разумных существ.
— И что же?
— Разгадка, конечно, в том, зачем решили использовать калебана.
— Как жертву?! — испуганно воскликнул Фурунео.
Мак-Кей видел, что его начинают понимать. Кто-то как-то сказал, что проблема калебанов заключается в том, что никому не известен их образ поведения. Это конечно, было правильно, только Мак-Кей чувствовал что это еще не вся истина. Легко можно представить себе существо, присутствие которого бесспорно, а при попытке влезть к нему в душу только беспомощно блуждаешь в темноте — вот что такое калебан.
«Они — закрытые окна в вечность», — сказал поэт Мазарард. В первое время после внезапного появления калебанов Мак-Кей был в курсе всех сведений о них, прослушал о них все лекции. Теперь он вспоминал эти лекции, стараясь отогнать гнетущее чувство, что там найдутся сведения, могущие иметь значение для решения нынешней проблемы. Это было что-то о «трудностях коммуникации во время атмосферных осадков». Точное название он забыл. «Смешно», — думал он. Это было связано с влиянием калебанской действительности на память и возникновением оптических иллюзий.
Здесь и заключался источник неприятностей для всех форм жизни, связанных с калебанами. Прыжковые двери, шары, в которых они имели обыкновение находиться — все это было реальным, но никто не видел калебанов собственными глазами.
Фурунео наблюдал за маленьким толстеньким агентом, действительно похожим на недовольную лягушку, и ему вспомнилась старая шутка о том, что Мак-Кей работает в Бюро Саботажа со дня своего рождения. Наконец тот сказал:
— Итак, вы наняли этих головорезов и платите им? Не так ли?
— Так безопаснее.
— В сообщении речь шла о смертельных случаях и сумасшествии… Вы дали своим людям пилюли ярости? — спросил Мак-Кей.
— Да.
— Хорошо. Ярость, кажется, является защитным свойством.
— Что же, собственно, произошло?
— Кажется, калебаны постепенно исчезают, — сказал Мак-Кей. — Каждый раз, когда это происходит с одним из них, случается множество смертельных происшествий и других неприятных последствий — физические и умственные травмы, сумасшествие…