Звездный странник – 1. Корабль
Шрифт:
– Да, – согласился Сазонов. – Но он спит. Не будить же его. Столько не спал. Могу, конечно, и я посидеть, – перебил он возникшие было возражения. – Но твое присутствие все-таки будет более эффективно. А мне все равно скоро заступать. Так что давай, сдавай вахту, потом сочтемся.
Элора неподвижно сидела у библиотечного экрана внешнего обзора и неотрывно смотрела на звезды.
– Не помешаю? – на всякий случай осторожно спросил Сергей, почему-то волнуясь.
Девушка чуть скосила глаза и ничего не ответила.
– Может, вы хотите посмотреть видео материалы по истории? – участливо
Не оборачиваясь она медленно покачала головой.
Выполнив свой долг вежливости и немного помявшись, он тихо прошел в противоположный от нее угол, сел полубоком, взяв первую попавшуюся книжку.
Девушка притягивала. Пользуясь тем, что Элора не замечает и не обращает на него внимания, Сергей неотрывно смотрел на нее, не осознавая испытываемых им чувств. Хотя он твердо знал только одно – ему ее жалко, жалко до спазмов в груди. Одна, вырванная из привычной жизни, брошенная сюда волею судеб, вдруг оставшаяся без родных, близких и друзей, потерявшая за считанные секунды огромный привычный мир. Так бы и прижал к себе, успокаивая, обещая все, что только можно пообещать – дружбу, твердую попытку постараться в какой-то мере заменить ей то, что она потеряла, никогда не оставлять ее, быть всегда рядом, снимая даже незначительную грусть..
Он резко тряхнул головой, отгоняя эти мысли. В конце концов, нельзя же так расслабляться!
– Не надо меня жалеть, – не поворачивая головы, тихо сказала Элора. И пока он пытался сообразить, что ответить, она добавила. – Впрочем, спасибо за участие.
– Все мы в одинаковом положении, – попытался он принизить свою роль. – Должны как-то поддерживать друг друга, раз так получилось.
Она впервые полуобернулась к нему. Остро, как молнией, взглянула из под темных бровей.
– Вам все-таки легче, – произнесла она с непонятной интонацией. Потом, прикрыв глаза, отвернулась и откинулась в кресле.
– Да, – согласился он. – Нас как-никак трое. Вместе учились, вместе работали долгое время… – Но она его уже не слушала и Сергей сначала замолчал, потом отвернулся и раскрыл книжку. Это была "Мастер и Маргарита" Булгакова. Он перечитал ее, наверное, уже раз десять, каждый раз открывая в ней что-то новое. И она как-то всегда помогала ему в трудную минуту, уводя за собой в своеобразный мир героев. Недаром его руки подсознательно выбрали именно ее.
В конце концов, оставь девушку, да и себя тоже, в покое, подумал он, и принялся читать с середины.
".. и на этом блюде Маргарита увидела отрезанную голову человека с выбитыми передними зубами." – читал он, постепенно погружаясь в атмосферу того мира.
" – Михаил Александрович, – негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза."
".. Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие.."
Сергей поднял глаза, оторвавшись от книги – показалось, что девушка в кресле шевельнулась. Но нет, она все также сидела неподвижно.
Он продолжил чтение.
".. Ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие. – Воланд поднял шпагу. Тут же покровы головы потемнели и съежились, потом отвалились кусками, глаза исчезли, и вскоре Маргарита увидела на блюде желтоватый, с изумрудными глазами и жемчужными зубами, на золотой ноге, череп. Крышка черепа откинулась на шарнире…"
До Сергея вдруг дошло, что имя Михаил Александрович Берлиоз очень созвучно имени Михаил Афанасьевич Булгаков. Неужели писатель в большей степени отождествлял себя с Берлиозом, чем с Мастером, и в этой сцене он имел ввиду себя и свое мировоззрение? – впервые за столько прочтений, удивляясь, подумал Сергей, и уже в этом новом свете, совсем иначе взглянул на происходящие в романе события.
Немного подумав над превратностями судьбы, над вновь открытым для себя смыслом книги, Сергей вздохнул и отлистал книжку на начало второй главы – самая любимая фраза, в которой угадывалась четкость стиха в сочетании с размерностью печатного шага римского воина.
"В белом плаще с кровавым подбоем,
Шаркающей кавалерийской походкой,
Ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана
В крытую колоннаду между крыльями дворца Ирода Великого
Вышел прокуратор Иудеи
Всадник Понтий Пилат."
Легкое шуршание вернуло его из далекой римской провинции в библиотечное кресло грузового корабля.
Сергей инстинктивно поднял голову, неожиданно увидев, что девушка незаметно наблюдает за ним. Он вдруг смутился, зачем-то прикрывая книжку.
Она чуть улыбнулась уголками своих красивых губ.
– Спасибо вам за компанию, – произнесла она, вставая и, мягко ступая, плавно прошла мимо, не глядя на него и все также продолжая загадочно улыбаться. Вышла, не обернувшись.
Сергей тоже встал, ничего не поняв, направился было к выходу, но потом остановился, нерешительно потоптался на месте, вернулся к ее креслу, помявшись, осторожно присел, почему-то волнуясь. Вздрогнул, ощутив тепло обивки. Посидел немного, постарался посмотреть ее глазами на уже сто раз виденную красно-коричневую ровную поверхность Марса, аккуратно откинулся на спинку, прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на своих сумбурных мыслях и ощущениях, резко встал и решительно вышел, хлопнув автоматической дверью.
Порядочно провозившись с уборкой защитных экранов в пятом отсеке (которые он так полностью и не убрал), Сергей подумал, что неплохо бы сейчас окунуться в воду, расслабляясь полежать на мягких волнах с закрытыми глазами, проплыть пару сотен метров.
Он прошел в спортзал, энергично размялся на тренажерах, стараясь полностью очистить свою голову – в последние дни от напряженных дум сильно болели лоб и виски, да и в затылке покалывало. А потом перешел в бассейн.
Здесь уже был Женька. Причем – не один. Он сидел рядом с фактически полностью обнаженной Элорой, у которой из одежды было только одно тонкое полотенце на бедрах, и они о чем-то весело вполголоса разговаривали, не обратив на него никакого внимания.