Звездный страж (Авторский сборник)
Шрифт:
Двое были шарообразны и пушисты только потому, что капитан Ид-Ван принял эти формы. Временами капитан проверял исполнительность подчиненных: он выдерживал многозначительную паузу, обретая какую-нибудь форму повышенной сложности, например, ретикулярного крохобоя, и затем смотрел на то, как подчиненные торопливо воспроизводят тот же образ.
Ид-Ван говорил:
— Мы засняли этот мир издалека с его освещенной стороны, и ни один звездолет не засек нашего присутствия. Похоже на то, что у них нет звездолетов. — Выразительно фыркнув, он продолжал: — Такого масштаба увеличения снимков нам вполне хватит. Этот сектор нас вполне устроит —
— Похоже, здесь еще полно морей, — заметил старший навигатор Би-Нак, вглядываясь в снимок. — Слишком много морей. Больше половины.
— Ты опять пытаешься приуменьшить мои завоевания? — взъерепенился капитан, выгоняя из тела негодующе дрожащий хвостик.
— Что вы, капитан, — поспешил заверить его Би-Нак, старательно воспроизводя такой же хвостик. — Я просто хотел отметить…
— Слишком много отмечаешь, — оборвал его Ид-Ван. Он повернулся к третьему члену экипажа. — А, По-Дук? Разве не так?
Пилот По-Дук предусмотрительно спасовал:
— Бывает и так — а бывает и эдак.
— Глубоко замечено, — бросил Ид-Ван, питавший нескрываемое презрение к нейтралам. — Один отмечает, в то время как другой без устали бьет источником мудрости. Вот было бы интересно, если бы ты сам когда-нибудь отметил, предоставив Би-Наку быть оракулом. Я бы перенес. Все-таки разнообразие.
— Так точно, капитан, — подтвердил Би-Нак.
— Пор-р-рядок! — Раздосадованный Ид-Ван вновь обратился к снимкам. — Вон как много городов. А значит — разумной жизни. С другой стороны, нам не попалось ни одного звездолета и, насколько известно, они не обосновались даже на собственном спутнике. Стало быть, это разум не особо высокого пошиба. — Капитан, покряхтывая, вырастил пару ложных рук, чтобы сложить их, потирая, перед грудью. — Другими словами — самое время сбора наилучших рабов.
— Вы уже говорили это на последней планете, — напомнил Би-Нак, чьей стойкой чертой характера было отсутствие такта.
Ид-Ван гневно взметнул свой хвостик и возопил:
— Это было — относительно прежде посещенных миров! До сих пор те были — лучшие. А эти типы — еще лучше!
— Мы же их даже не видели…
— Увидим. С местным населением проблем не будет. — Капитан успокоился и стал размышлять вслух. — У нас вообще никогда проблем не бывало, и сомневаюсь, что есть что-либо, способное их вызвать. Мы одурачили уже с полсотни преуспевающих жизнеформ, причем все они были совершенно разными и чуждыми нашей родной системе. Поэтому уверенно не предвижу трудностей с очередной. Временами мне вообще думается, что мы уникальны в мироздании. Во всех прочих мирах население зафиксировано в закоснелых, неизменяемых формах. Это — яркое свидетельство того, что мы — единственные, кто не является рабами отверделости, ригидности, косности.
— Фиксированные формы имеют свои преимущества, — снова встрял Би-Нак, прямо какой-то лакомка до наказаний. — Когда моя мать впервые встретила моего отца в поле спаривания, она было решила, что он — долгорогий нодус и…
— Вот ты опять, — повысил голос Ид-Ван, — начинаешь подвергать критике самоочевидное!
— Я просто имел в виду, что моя мать…
— Медаль твоей матери, — перебил его Ид-Ван. Он вновь занялся снимками, намечая район в северной части грандиозного массива земли. — Мы расположены здесь, в стороне от наезженных дорог, и в то же время на вполне преодолимой дистанции полета сразу от четырех среднего размера городов. Большие же города,
— В каком порядке приступим? — заинтересовался По-Дук, чтобы продемонстрировать неравнодушие к происходящему.
— Тактика обычная — по два разведчика на каждый. Сутки на растворение в массе местных жителей — и они поведают о себе все необходимое, не узнав от нас в то же время ничего. А уже потом…
— Демонстрация мощи? — вмешался По-Дук, страстной натуре которого не терпелось отыграться.
— Совершенно определенным образом. — Ид-Ван простер нечто вроде усика толщиной с волос, отмечая один из четверки близлежащих городов. — Вот хотя бы это место — ничем не хуже других. Мы начисто соскребем его с поверхности планеты, затем отсидимся в космосе и посмотрим, что они будут делать. Массированный удар — самый эффективный путь для выяснения уровня организованности системы.
— Если последние семь планет хоть чем-то похожи на этот мир, — подал голос По-Дук, — мы не увидим здесь особой организации. Они станут паниковать или молиться — или то и другое разом.
— Вроде того, как мы в году Великого Пятна, — заговорил Би-Нак. Голос его затухал по мере того, как он распознавал неприятный блеск в глазах Ид-Вана.
Капитан повернулся к По-Дуку:
— Вызовите начальника разведки, и пускай поторопится. Мне нужны действия. — Он уставился тяжелым взглядом на Би-Нака и добавил: — Действия — а не бесплодные разговоры.
Толстяк по имени Оли Кампенфельдт неторопливо брел сквозь тьму к бревенчатой хижине, откуда доносились гитарный перезвон и гомон голосов. Он хмурился, приближаясь, и то и дело отирал лоб.
По соседству там и сям виднелись и другие хижины, в нескольких светились окна, но большинство уже утонуло во тьме. Желтая луна повисла над частоколом, окружавшим поселок, расстилая тени от хижин по аккуратно скошенным лужайкам и газонам.
Кампенфельдт сунулся в шумную хижину и взвыл с надрывом. Бренчание гитары оборвалось. Беседа осеклась. Тут же погас свет. Толстяк появился на пороге в сопровождении небольшой группы мужчин, по большей части тут же растворившихся во тьме.
Двое остались с ним, когда он направился к строению возле единственных ворот в мощном частоколе. Один из них мягко увещевал:
— Ну, хорошо. Людям надо спать. Так откуда ж мы знали, сколько время? Почему не повесить там какие-нибудь часы?
— Последние сперли. Обошлись мне, между прочим, в полсотни… Ша! — воскликнул старый ворчун Кампенфельдт. — Время — ни при чем. Какое мне дело? Поменьше шума — и на боковую. Мы не держим часов, потому как на хазе полно воров. Меня на нары не тянет.
Сопровождающий Кампенфельдта по другую сторону вскинул голову с внезапным интересом.
— Вот не думал, что ты, оказывается, был в тюряге.
— После десятка лет на ночной вахте за длинным баксом где только не побываешь, — бросил первый. — Даже в дурке, а то и на кладбище. — Тут он приостановился, вытягивая шею и вглядываясь в северном направлении.
— Что это?
— Что — что? — переспросил Кампенфельдт, хмуря брови и тяжело сопя.
— Какое-то кольцо света — яркое такое и красное. Сплыло вниз — куда-то в лес.