Звездный свет

Уильямсон Джек

Он поднял ее дрожащими от благоговейного страха пальцами. Обжигающий кофе на вкус был похож на тот дешевый сорт, который покупала Элла, когда у них были проблемы с бюджетом. Но это был кофе.

Теперь он знал, как получить сливки и сахар. Он просто представил маленький молочник и три белых кусочка и сделал особое усилие — и они появились. Но он вдруг ослабел от мгновенной незнакомой усталости.

Он сотворил ложку и помешал кофе. Он познавал свой дар. Неважно, что он говорил. Он обладал силой материализовать только те вещи, которые он представлял

в уме. Для этого требовались особые усилия, и акт творения сопровождался этим мощным, отдаленным ревом в ушах.

Чудесные предметы к тому же имели все несовершенство его мысленных образов. В тяжелом блюдце за чашкой была неправильной формы дыра, там, где он не потрудился завершить его образ.

Мистер Пибоди, однако, не долго раздумывал над механическими деталями своего дара. Возможно, доктор Брант сможет объяснить его: он действительно был очень умным молодым хирургом. Мистер Пибоди же занялся более насущными проблемами.

Он дрожал от холода. Он решил не создавать чудесный костер, и принялся создавать себе пальто. Это оказалось более трудным, чем он предполагал. Было необходимо четко представить нити шерсти, детали пуговиц и пряжки, форму каждого кусочка ткани, даже нитку на швах.

Кроме того, в некотором смысле процесс материализации был сильным испытанием. Мистер Пибоди вскоре дрожал от незнакомой усталости. Тупая слабая боль у основания мозга запульсировала быстрее. Снова за нею он почувствовал рев, словно извергалась сигара сверхъестественной силы.

Наконец, однако, пальто было готово. Пытаясь надеть его, мистер Пибоди обнаружил, что оно очень далеко от его размеров. Плечи были гротескно свободными. И что еще хуже, он каким-то образом зашил рукава на манжетах.

Усталый, со слегка поблекшими мечтами, он накинул его на плечи как плащ. Немного внимания и практики и, он был уверен, он сможет все делать лучше. Он должен быть способен делать все, что захочет.

Чувствуя усталое удовлетворение, мистер Пибоди пустился вниз по Бенистер-Хилл. Теперь он может отправиться домой к торжествующему миру. Его замерзшее тело предчувствовало уют его дома и его кровати. Он с приятным чувством подумал о счастье Эллы, Вильяма и Бет, когда они узнают о его даре.

Он швырнул неудачное пальто в мусорный контейнер и прыгнул на подножку трамвая. Порывшись в карманах в поисках денег чтобы заплатить двадцать пять центов за проезд, от отыскал только одну мелкую монету. Ее чудесный близнец решил проблему. Он расслабился на сидении со вздохом спокойного удовлетворения.

Так получилось, что его сын Вильям оказался первым, кому мистер Пибоди попытался открыть свой дар. Вильям растянулся в кресле, его болезненного цвета лицо было украшено полосками лейкопластыря. Вздрогнув, он вытаращил глаза. Увидев мистера Пибоди, он улыбнулся с облегчением.

— Привет, Гов, — пропел он. — Твоя ярость прошла?

Осознание своего необычного дара придало мистеру Пибоди новое достоинство.

— Не называй меня «Гов», — его голос был громче обычного. — Я не был в ярости.

Он ощутил внезапную тревогу. — Что с тобой случилось, Вильям?

Вильям лениво поискал ощупью свою трубку.

— Один парень меня покалечил, — протяжно произнес он. — Какой-то дурак на новом бьюике. Говорит, я был на его стороне дороги. Он вызвал полицейских и аварийный автомобиль, чтобы оттащить автобус.

Думаю, тебе пришлют небольшой счет по возмещению ущерба, Гов. Если только ты не захочешь заплатить наличными. Человек с аварийной машины сказал, что это будет около девяти сотен… Гов, у тебя есть табак?

Старая беспомощная ярость охватила мистера Пибоди. Он задрожал, а кулаки его гневно сжались. Однако, мгновение спустя осознание его новой силы заставило его улыбнуться. Теперь все будет по-другому.

— Вильям, — сказал он мрачно, — я бы хотел чтобы в будущем ты обращался ко мне с большим уважением. — Он подходил к тому, чтобы раскрыть свой дар. — Это была твоя машина и теперь это твоя развалюха. Ты можешь улаживать дело, как ты хочешь.

Вильям сделал беззаботное движение трубкой.

— Ты как всегда ошибаешься, Гов. Понимаешь, они бы не продали машину мне. Мне пришлось попросить ма подписать бумаги. Так что ты не можешь отвертеться от всего этого с такой легкостью, Гов. Так что отвечать должен ты. У тебя есть табак?

Вторая волна ярости подбросила мистера Пибоди вверх. И снова, однако осознание своего дара пришло на помощь. Он решил сотворить двойное чудо. Это должно поставить Вильяма на место.

— Вот твой табак, — он показал на пустую середину библиотечного стола. — Смотри! — он сконцентрировался на мысленном образе жестяной банки. — Гопля!

Мягкое любопытство Вильяма сменилось быстро подавленным удивлением. Он лениво потянулся к жестяной банке, проговорив протяжно:

— Достаточно славно, Гов. Но фокусник в прошлом году во Дворце делал тот же фокус намного более гладко и быстро… — Он оторвал глаза от пустой банки, его взгляд был торжествующе укоризненным. — Гов, она пустая. Я бы сказал, что это довольно плоская шутка.

— Я забыл, — мистер Пибоди прикусил губу. — Ты найдешь полбанки на моей тумбочке.

Когда Вильям вразвалку вышел из комнаты, он занялся более серьезным проектом. В своей растерянности и общем волнении он забыл принять во внимание некоторое ограничение, существующее согласно Федеральному закону относительно актов творения, чудесных или любых иных.

Его плоский бумажник отдал ему то, что осталось от его недельной платы. Он выбрал хрустящую новенькую десятидолларовую купюру и сконцентрировался на ней. Первая копия оказалась белой на обороте. Вторая была размазана с обеих сторон. После этого, однако, он, казалось набил, что называется, руку.

К тому времени, как Вильям неторопливо приковылял назад, набивая по дороге трубку, на столе возвышалась аккуратная маленькая пачка денег. Мистер Пибоди откинулся назад в кресле, закрыв глаза. Пульсирующая боль снова ослабела, рев затих.