Звездный удар
Шрифт:
Клякса взвизгнул и стал сдуваться.
— Пашти?
— Слушай, я тоже буду при этом. Никакой Пашти не посмеет тронуть и волос на твоей… Хм, а что, если я просто дам тебе слово, что ты будешь в безопасности? У меня здесь висит ружье, я позабочусь о тебе.
— Спасибо тебе, Мэрфи, — Клякса опять надул бока и выкатился из дверного проема, направляясь в сторону трапа торпеды.
Разгневанный, смущенный и перепуганный Раштак вошел в комнату. В то же время его сжигало любопытство. Он обнаружил, что в углу в оборонительных позах засели Аратак и Еетак. В центре комнаты на полу была установлена одна из говорящих коробок гомосапиенсов, кабели тянулись от нее к компьютерной системе корабля.
Раштак раздраженно задребезжал. Как ни странно, пол не завибрировал. Как собираются эти наивные гомосапиенсы общаться с ним в подобном окружении?
Аратак встал на ноги и поднял вверх щупальца.
— Кажется, они тебя не съели. — Голос его звучал глухо. — Ты в порядке?
— А вы? — спросил Раштак, топая по немому полу. — Какое-то безумие… будто… будто реальность вывернулась наизнанку, сбилась с правильного пути, будто развязались какие-то узелки.
— Они говорят, что не будут нас убивать, — напомнил Еетак с надеждой, едва слышной из-за слабости резонанса.
— Так они говорят. — Раштак двинулся в сторону, увидел охранника-гомосапиенса, который остановился в дверях, держа ружье наготове. За ним шла самка гомосапиенсов в сопровождении группы гомосапиенсов, которые несли большую плиту. Эта самка, наверное, была командиром, потому что она велела самцам установить плиту. Неужели это никогда не кончится?
— Первый Советник? — женщина ступила вперед, и коробка заговорила. — Я майор Томпсон. Я буду вашей связной. Мы понимаем, что вам нужны панели-резонаторы, чтобы общение было более эффективным. Пожалуйста, испробуйте приспособление, которое мы вам принесли.
— Какое пренебрежение! Какая наглость! — взорвался Аратак саркастическим дребезжанием. — Они посылают самкуразговаривать с нами?
— Ими командует самка!Неудивительно, что они ненормальные, — добавил Еетак, и пол поглотил его отвращение.
Раштак увидел, как на лицо самки гомосапиенсов набежало темное облако. Она скрестила руки и замерла. Что это значило? Раштак ступил на принесенную плиту и громко задребезжал:
— Гораздо лучше, но не так, как дома.
— Майор Данбер хотела бы встретиться с вами, когда вам будет удобно, — продолжала Томпсон. Говорящая коробка воспроизвела ее слова на отвратительном Пашти. — Если вы хотите воспользоваться минутой, чтобы поговорить со своими советниками, пожалуйста.
Это предложение застало Пашти врасплох. Раштак развернулся и посмотрел на Аратака.
— Что будем делать?
— Узнаем, чего они хотят от нас, — нервно щелкнул Еетак. — А зачем мы здесь? Почему они увезли нас с нашей станции, от нашего народа?
— Они говорят, в целях безопасности. Я только сейчас начинаю понимать, что такое безопасность с их точки зрения. Они почему-то боятся нас. — Раштак хлопнул по полу. — Так странно — но все боятсянас! Гомосапиенсы боятся нас! Ахимса боятся нас! Почему они боятся? Разве мы сумасшедшие?
— Возможно. — Аратак сделал шаг по направлению к твердой плите, желая проверить, насколько лучше говорить с помощью этой звучащей панели, которую принесли люди. Он подождал, пока они выйдут, и только потом ступил на нее. — Ты говоришь, Ахимса боятся нас? Что ты узнал?
— Что, возможно, Овероны лгали. Что они стали больше волноваться из-за циклов, из-за… — Ему больно было говорить. — Из-за того, что во время действия циклов мы захватывали все большее количество их ресурсов. Я не знаю историю, но, может быть, это правда.
— Значит, они решили нас уничтожить?
— Да. Или, по крайней мере, разрушить наше могущество обманом — представив нападение массовым самоубийством на Тахааке.
— А почему они просто не поговорили с нами? Почему просто не пришли и не взяли назад свою собственность? — спросил Еетак, глядя, как гомосапиенсы приносят вторую звукопроводящую панель.
— Ты хорошо знаешь Ахимса, такой поступок показался бы им необыкновенной грубостью.
— А убивать нас — не грубость?— Раштак по крохам собирал факты в единое целое. Рассудок его был в смятении.
— Ты мыслишь не так, как Ахимса. Убить нас подобным образом — это аккуратно, вежливо. И никто бы не осудил за эти действия Ахимса. Ты должен посмотреть на все глазами Ахимса и думать, как они. В этом есть своя тонкая логика, безумная, может быть, но изящная. С их точки зрения, Пашти создали проблему, поэтому Пашти должны и разрешить ее. Если бы они указали нам на возникшую проблему, это позволило бы допустить, что Ахимса обеспокоены материальным миром — вопросами владений и собственности, а это немыслимо для них, ведь они страшно заняты медитацией и созерцанием. Им не хотелось бы предстать перед галактической цивилизацией в облике лицемеров. Таким образом, отыскалось простое решение, которое оставляло их в стороне. Наша проблема — наше разрешение проблемы.
— Значит, ты предполагаешь, что в этом участвуют все Ахимса, — сделал вывод Аратак.
— Правильно, но все-таки нам следует проверить предположения об участии всех Ахимса. В конце концов, сейчас мы находимся здесь, мы пленники гомосапиенсов. Сегодняшняя реальность разительно отличается от вчерашней.
— Ну и что все это значит? — спросил Еетак, взволнованно переваливаясь с боку на бок.
Аратак выпустил воздух из дыхательных щелей, изъявляя покорность.
— Думаю, это значит, что мы стоим перед лицом новой реальности в наших отношениях с Ахимса. Однако меня больше волнует, что мы будем делать с гомосапиенсами. Ахимса, вне всяких сомнений, найдут способ дистанцироваться от Толстяка, но прежде чем беспокоиться об этом, мы должны попытаться сохранить свою жизнь.
— Мы не знаем, чего хотят гомосапиенсы, — ответил Раштак. — Я слышал, что они не хотят причинять нам вреда. Факт остается фактом — они очень рисковали, когда разрушили планы Толстяка. В конце концов, именно благодаря им мы что-то узнали.