Звездный удар
Шрифт:
Когда Мэрфи проревел: “Берегись, комми!” — случились две вещи, которых он вовсе не ожидал. Во-первых, его рев был немедленно переведен на русский. Во-вторых, советский десантник вздрогнул и поперхнулся, роняя апельсиновый сок, который он достал из отделения с прохладительными напитками.
Мэрфи стоял перед ним с ножом в руке. Потом он опустил руку. В конце концов, безопасности Западного содружества не убудет от стакана апельсинового сока, и не важно, с какой скоростью он исчезает в глотке русского.
Все еще кашляя, русский уставился на него.
— Ты что, озверел?
— А что ты тут делаешь втихаря среди ночи?
Парень усмехнулся, тыльной стороной руки вытирая рот и стряхивая капли сока с пальцев.
— То же самое я могу спросить и у тебя, американец.
Мэрфи слегка улыбнулся.
— Меня привел сюда желудок. Он абсолютно пуст.
Русский посмотрел на апельсиновый сок, капающий с молочных пакетов и пластиковых бутылок.
— Мой тоже.
Как они это делают? Перевод звучал откуда-то сверху, из воздуха.
Русский нахмурился, оглядываясь по сторонам.
— Даешь дембель!
— Что?
Он махнул рукой в сторону стены.
— Не понимаю. Я только сказал то, что мы привыкли писать на казарменных стенах. Мне показалось, что я сказал это по-английски.
— Да, парень, дело дерьмо.
Русский опять закашлялся и слизнул с подбородка каплю апельсинового сока.
— Ты что, собираешься этот ножик использовать?
— А? Нет. Думаю, нет. — Он взглянул на лезвие. — Вроде бы нет, если ты пришел сюда за соком.
— Может быть, и за бутербродом. Или за парочкой. А ты что думал?
— Что ты собираешься подсыпать в пищу яд.
Русский заморгал, потом улыбнулся.
— А знаешь, ты что-то не очень любезен для американца. Здесь я тоже должен есть что-то, понимаешь? Ты выглядывал из окна? Подумай, разве здесь есть продовольствие?
Мэрфи подумал.
— Ну, у нас есть здесь склад.
Русский все еще не отошел.
— Больше всего на свете мне хотелось бы отнять у тебя этот ножик и посмотреть, как устроены твои внутренности. Но майор Стукалов приказал не задирать американцев. Ну а если это самозащита?
Мэрфи усмехнулся.
— Мне бы тоже очень хотелось, но у меня тоже приказ.
Русский пожал плечами,
— Ну что ж, коли мы люди подневольные и твой желудок тебя беспокоит, почему бы тебе не положить ножик на место? Мы сможем сообща обшарить этот капиталистический рай.
Губы Мэрфи расплылись в широкой улыбке.
— Знаешь, Иван, мне нравятся твои манеры.
— Меня зовут Маленков. Лейтенант Николай Маленков.
— Лейтенант Бен Мэрфи. — Он развернулся, высунул язык, примериваясь, и метнул нож. Лезвие вонзилось в стену, застряло в бетоне и замерло. Нож вяло повис.
— Что это? — Маленков держал в руке флягу.
— Моча. Американское пиво. Выпей и поймешь. Посмотрим, что здесь есть. — Мэрфи держался в отдалении, обшаривая полки. — Здесь, смотри, ветчина. Черная рожь. Мушиные яйца.
— Что?
—Ух, майонез. Извини, думаю, переводчик не справляется. Вот, о-го-го! “Гиннесс”!
— Что?
— Держись, парень. Хорошее пиво. Ирландское. Кое-кто на этом айсберге понимает, что такое жизнь.
— Ну, достаточно, а то у меня ноги мерзнут в этом холодильнике.
С полными руками они вышли и разложили награбленное на разделочном столе.
— Ну, кто-то из нас должен все это нарезать. Кому можно доверить нож? — Мэрфи переводил взгляд с русского на еду и обратно. Маленков отломил кусок хлеба.
— Ладно, если мы убьем друг друга, нас обоих пошлют в штрафные батальоны.
— Как они это сделают, если мы будем трупами?
— Ты не знаешь майора Стукалова, он найдет выход.
— Похоже на Даниэлса.
Маленков рассмеялся с набитым ртом.
— Значит, во всех армиях офицеры одинаковы. Ну давай режь жратву. Ты уже имел дело с ножом, а у меня только один кусок.
Они сидели на столе, ели и тайком разглядывали друг друга.
— Если я поклянусь, что я не служу в ГРУ, ты мне скажешь, почему мы здесь? Они вытащили нас из боя, отвезли в Москву, а потом сюда. Что все это значит? Виктор все твердит, что это как-то связано с пришельцами.
— Даниэлс тоже.
— Ты веришь этому?
Мэрфи пожал плечами.
— Черт, не знаю. Мне это как-то чудно. Мы говорили об этом и так и сяк, но я не думаю, что кто-то верит, что это пришельцы. Но они приказывают верить, что мы полетим к солнцу в компании с надувными шарами. И это замечательно до тех пор, пока деньги капают.
— Мы думаем, что это какая-то проверка. Может быть, что-то вроде психологической войны.
— Неплохо звучит. — Мэрфи задумчиво жевал. — А ты откуда?
— Волгоград. А ты?
— Бостон. Эта моча не так уж плоха.
— Ну, если это психологическая война, персонал для тебя постарался. А что такое твое крепкое?
— Попробуй.
Маленков запрокинул голову и отхлебнул из бутылки. Усмехнулся, облизал губы и вытер рот.
— Ну точно, буржуйская штучка. Нам, может быть, надо спасти вас и отобрать ее для себя. Пожертвовать собой во имя мировой революции и свободы. Скажи, а что, в Америке все толчки умеют разговаривать?