Звездный удар
Шрифт:
— Мы сделаем это, когда придет время. — Казалось, что Толстяк вовсе стал плоским. — Не важно когда, но ваши скептики увидят нас на небе и успокоятся. Я думаю, что у вас хватит времени подготовить население.
— Подготовить? Но как? Такого никогда не было раньше.
— У вас есть специалисты. Многие ученые занимались поисками разумной жизни во Вселенной. Пропаганда — это не моя бота, а ваша,
— Вы испортили нам всю игру. — Генеральный секретарь откинулся на спинку стула.
Толстяк завертелся на своем основании.
— А кто в этом виноват, господин секретарь? Только невежественные и ограниченные люди, глядя на звезды, не задумываются о том, что, по теории вероятности, существуют и более высокоразвитые формы материи.
Атвуд покачал головой, замер и сказал:
— Подождите-ка. А почему мы вас не обнаружили? Почему наши радары и телескопы не засекли вас?
— Ваши приборы способны обнаруживать только очень медленно движущиеся объекты. Я даже не буду пытаться объяснять те физические законы, которыми мы пользуемся. Достаточно сказать, что так называемая “нулевая сингулярность” не зависит ни от времени, ни от пространства.
— Нулевая сингулярность? Это что за чертовщина?
— Я сказал то, что вы слышали. — Глаза Толстяка стали вращаться. — Мне больше нечего добавить. Завтра утром в десять часов я начну перевозить ваших людей. Пожалуйста, подготовьте весь персонал. Они должны по двое выходить на посадочную полосу, иметь при себе только личные вещи. Вокруг каждой пары образуется прозрачный пузырь. И оттуда они будут подняты на мой корабль. Пожалуйста, получше подготовьте их.
— А мы? — спросил президент Атвуд.
— Если вы больше не нуждаетесь в общении с вашими людьми, я верну вас в кабинеты.
Президент огляделся в тревоге.
— Я бы хотел попрощаться.
— Очень хорошо. Скажете, когда будете готовы.
И Ахимса растаял в воздухе. Виктор перевел дыхание.
— Ну что же, завтра в десять часов мы узнаем, что это за мистификация.
Голованов посмотрел на него несчастными глазами:
— Я ужасно боюсь, майор, что это не мистификация.
Маршал Советского Союза Григорий Куликов вошел в комнату и кивнул офицерам, собравшимся вокруг большого, сделанного из дуба стола. Он снял фуражку и сел во главе стола. Лица у всех были мрачные, в глазах маршала Сергея Растиневского застыл немой вопрос.
Темно-зеленый бархат стен выглядел зловеще. Со сводов белого оштукатуренного потолка, украшенного богатой лепниной с филигранной позолотой, лился ровный свет.
Собираясь с мыслями, Григорий налил чаю из антикварного самовара.
— Ситуация такова, товарищи. Генеральный секретарь не отвечает на мои звонки. Я связался с генералом Куцовым, надеясь, что выбираться из этой истории мы будем вместе с силами КГБ. Но генерал уклонился от разговора. Или он тоже напуган и растерян и ждет от КГБ дополнительных сведений, или он вместе с Головановым вовлечен во что-то, о чем мы можем только смутно догадываться.
— А ракетные силы? — спросил генерал Пашков.
— Мы не знаем, что натворили американцы, но что-то они несомненно сделали — ракеты выведены из строя. Физики говорят, что никогда не видели ничего подобного. Они смогли сделать небольшую вмятину на одном из зеркальных шаров — ничего больше.
— Значит, только армия может защитить нас, — генерал Грушенко прикрыл глаза. — Что-то похожее случилось с нами в конце Великой Отечественной войны.
— В военном смысле — да. — Куликов поднял свою чашку. — Но не в политическом. Сейчас с нами нет Сталина, который мог бы противостоять американскому президенту.
— Ваше решение, товарищ маршал?
Растиневский оглядел сидящих за столом.
— Как оказалось, Горбачев допустил огромную ошибку, разрушив брежневскую доктрину. Как Верховный главнокомандующий Советской Армии я твердо верю в то, что мы должны восстановить контроль над Восточной Европой.
— А если Политбюро не согласится? — спросил Пашков.
— У нас есть оружие, генерал. — Куликов окинул всех взглядом. — За последнее десятилетие перестройка, бюджетные сокращения и паническое бегство из Афганистана ослабили нас. Возможно, настало время круто сменить курс?
— Куцову это не понравится, — заявил адмирал Иванов.
Растиневский набрал в легкие воздуха и шумно выдохнул. На его губах заиграла ироническая улыбка.
— КГБ сам о себе позаботится. Хватит уже нянчиться с этим балаганом. За эти сутки я ввел в Москву две сибирские дивизии.
— Вы говорите… — Пашков осекся.
Куликов осторожно подбирал слова:
— Полагаю, сейчас опасность слишком велика. Голованов явно не справляется с руководством. Пока американцы не восстановили свой ядерный арсенал, мы должны взять инициативу в свои руки. Пришло время возродить могущество Советской Армии. Сначала мы разделаемся с узбеками и пройдем по всем южным республикам, потом вернем Восточную Европу. Конечно, здесь есть определенный риск, американцы могут ответить атомным оружием.
— Это страшный риск, — попытался отрезвить собравшихся Грушенко.
— Риск? — спросил Растиневский и развел руками. — Если ракеты и в самом деле выведены из строя, это единственный шанс спасти Советский Союз от развала. И заполучить Европу.
— А кто блокировал их ракеты? Их ученые? Но уж точно не наши — лучшие умы в нашей стране сбиты с толку. — Куликов нервно потер переносицу.
— Может быть, они проводили какой-то сумасшедший научный эксперимент и завалили его? — смущенно предположил Иванов.