Звездочка

Линдквист Йон Айвиде

— Привет! Как я рад тебя видеть!

— И я тебя, — пробормотала Тереза ему в плечо.

Парень сделал шаг назад, держа ее за плечи и оглядев с ног до головы.

— Как дела? Выглядишь не то чтобы очень, если честно.

— Спасибо.

— Да не обижайся. Ты же понимаешь, о чем я. Проходи!

Тереза прошла в гостиную, неся рюкзак за собой, и села в кресло. Обстановку квартиры будто собрали по кусочкам, притащив вещи из разных домов, принадлежащих людям с исключительно дурным вкусом. Ничто ни с чем не сочеталось — рядом с антикварным

на вид торшером громоздился искусственный цветок на плексигласовом ящике. «У мамы дел по горло, — объяснил Юханнес, — ей некогда заниматься оформлением интерьера».

— А мама Агнес это видела? — спросила Тереза, еще раз оглядевшись.

Юханнес громко рассмеялся и рассказал, как было забавно, когда Клара — мама Агнес — первый раз пришла к ним в гости на ужин. Она долго стояла у картины с плачущим ребенком, а потом произнесла что-то вроде: «Ну да, это же… классика».

Увидев, что Тереза даже не улыбнулась, Юханнес вздохнул, сел на диван и, сцепив ладони между колен, выжидающе замолчал. Тереза наклонилась ближе к нему, подвинувшись на самый краешек кресла, и сказала:

— Я убила людей.

— Что за чепуха! — ухмыльнулся Юханнес.

— Двоих. Одного сама, а второго с помощью других.

— Ты это не серьезно, правда? — Улыбка застыла у него на лице, а потом и вовсе исчезла, когда Юханнес взглянул в глаза подруге.

— Вполне серьезно. А сегодня я собираюсь убить еще людей.

Мальчик нахмурил брови, будто Тереза рассказывает ему шутку, смысла которой он не понимает, а потом усмехнулся:

— Зачем ты все это говоришь? Не будешь ты никого убивать, ясное дело. И никогда не убивала. В чем тогда суть?

Расстегнув рюкзак, Тереза выложила на темно-коричневую поверхность журнального столика дрель, молоток, тесак и небольшой болторез.

— Вот эти инструменты мы собираемся использовать. У других примерно тот же набор.

— Кто эти другие?

— Те, кто пойдет вместе со мной. Моя стая.

Юханнес поднялся с дивана и прошелся по комнате, вцепившись пальцами в голову. Потом встал рядом с Терезой, посмотрел на инструменты, перевел взгляд на нее саму:

— О чем ты? Брось все это! Что с тобой творится?

— Бросить я не могу. Но мне страшно.

— Да уж я догадываюсь. И чего ты боишься?

— Что я не справлюсь. Понимаешь, я должна начать первой. Юханнес погладил ее по волосам, медленно покачивая головой. Встав перед Терезой на колени, он снова ее обнял и зашептал, крепко прижимая к себе:

— Ну все, все. Тереза, послушай, ты никого не убивала и сегодня тоже никого не убьешь. Прекрати об этом говорить. Зачем тебе вообще кого-то убивать?

— Потому что мне это по силам, — сказала девочка, оттолкнув его от себя. — Потому что мне это нравится. Убивая, я чувствую себя живой.

— Ты действительно хочешь убивать людей?

— Да, очень хочу! Жду этого с нетерпением. Но сомневаюсь, хватит ли мне решимости. Не уверена, что я полностью готова. Юханнес со вздохом поднял брови и спросил таким тоном, будто он готов поиграть

с ней в эту странную игру:

— И как же ты поймешь, готова или нет?

— Попробовав убить тебя.

— Ты и меня убить собираешься?

— Да.

— И… когда именно?

— Сейчас.

Тень легла на лицо мальчика, утомленного этой игрой. Резким движением он взял со стола молоток и протянул его Терезе, продолжая стоять на коленях перед нею.

— Ну тогда давай, убей меня. Прямо сейчас.

— Ты мне не веришь?

— Нет.

— Тогда закрой глаза, если не боишься, — предложила Тереза, занеся руку с молотком.

Юханнес посмотрел на нее в упор, а потом просто прикрыл веки, не зажмуриваясь. Его веки были тонкими, хрупкими и совершенно расслабленными. Грудь вздымалась от ровного и спокойного дыхания, а на губах играла едва заметная улыбка. Легкий пушок покрывал щеки Юханнеса. Он ее лучший друг и, наверное, единственный мальчик, которого она любила.

— Прощай, — сказала Тереза и ударила молотком по виску. Она продолжила наносить удары, пока не почувствовала, что жизнь вот-вот покинет его. Тогда Тереза взяла дрель и вскрыла ему череп. Батарейка была полностью заряжена, и ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы просверлить дырку. Ноги Юханнеса дернулись в предсмертных судорогах, опрокинув горшок с искусственным цветком. Она наклонилась к голове Юханнеса и вдохнула в себя то, чем он раньше являлся.

Теперь, когда последнее препятствие было убрано с ее пути, Тереза знала, что ей хватит сил на все. Больше ее ничто не сдерживало: чувств нет, возвращаться некуда. Совершенно счастливая, она захлопнула за собой дверь в квартиру и стала спускаться по лестнице, вдыхая запахи жарящегося мяса, чистящего средства и ощущая, как нагретые солнцем пылинки щекочут ей ноздри.

В почтовый ящик у станции Тереза опустила четыре письма. На конвертах значились адреса редакций четырех крупнейших газет. Текст всюду был одинаковым. Она сочинила его просто потому, что могла.

«Здравствуйте.

Сегодня во время съемок передачи „Споем вместе“ мы убьем массу людей. Вероятно, мы и сами умрем. Никогда не знаешь. Вы будете спрашивать почему? Почему, почему, почему? На первых полосах газет, во всех заголовках жирными буквами будет написано: „ПОЧЕМУ?“ Люди придут зажечь свечи. Оставят записочки и будут стоять там и рыдать. И над все этим одно слово: ПОЧЕМУ?

И тогда мы ответим (ну, держитесь): ПОТОМУ!!!

Потому что вода поднимается в реках крови, понимаете? В школах. В „Стань звездой“. В магазинах. Вода поднимается. Все знают. Все чувствуют. Но никто не понимает.

И сегодня вода выйдет из берегов.

Мы — те самые славные девчушки, что стояли в самом первом ряду. Мы кричали и плакали по команде. Мы поклонялись сами себе, когда вы сделали нас звездами. Мы покупали себя у вас. „Дай пять! — говорили вы. — Поздравляем!“

Реки крови выйдут из берегов. По заслугам. Вы это заслужили.