Звездочка

Линдквист Йон Айвиде

— В чем дело? — спросил Леннарт, отведя взгляд. Он рылся в пакетах в поисках сухой смеси.

— Она не издала ни звука, — ответила Лайла. — Ни единого звука за все это время.

— В смысле? — Леннарт налил в кастрюльку двести миллилитров воды и поставил ее на плиту.

— В прямом. Она ведь должна проголодаться или… ну я не знаю. Она хоть как-то должна реагировать, заплакать наконец. Леннарт отложил мерную ложку и наклонился над ребенком. У девочки было все то же сосредоточенное выражение лица, будто она усиленно прислушивалась к чему-то. Леннарт потеребил плоский носик, и губы ребенка недовольно изогнулись.

— Зачем ты это сделал? — спросила Лайла.

Леннарт уже снова стоял у плиты. Он высыпал смесь в кастрюльку и начал помешивать.

— Ты решил, что она умерла? — продолжала Лайла, повысив голос.

— Я ничего не решил.

— Ты решил, что я сижу тут с мертвым ребенком и ничего не понимаю, да? Ну скажи!

Леннарт еще несколько раз помешал молоко и попробовал температуру пальцем. Затем снял кастрюльку с плиты и достал наугад один из рожков.

— Знаешь, ты не перестаешь меня удивлять, — не унималась тем временем Лайла. — Считаешь, тебе одному известно, как надо? Так вот что я тебе скажу: все те годы, пока Джерри был маленьким, а ты только…

Налив молоко и закрутив плотно бутылочку, Леннарт подошел к жене и дал ей пощечину:

— Заткнись! Ни слова о Джерри.

Он взял у жены ребенка и уселся на табурет по другую сторону стола. Прикрываясь одеяльцем, Леннарт скрестил пальцы, надеясь, что рожок подойдет. Сейчас ему меньше всего хотелось ошибиться.

Девочка обхватила губами соску и начала жадно пить молоко. Леннарт покосился на Лайлу — та не заметила его успеха. Она сидела, потирая щеку, а слезы струились по лицу, скатываясь в морщинки у основания шеи. Затем она встала и поковыляла в спальню, захлопнув за собой дверь.

Девочка ела так же бесшумно, как делала и все остальное. Лишь тихий звук, когда она вдыхала носиком воздух, не отрывая рта от рожка, нарушал тишину. Молока становилось все меньше. Леннарт услышал шуршание обертки из фольги в спальне. Пусть делает что хочет. Ему забот хватает.

Причмокнув, девочка выпустила рожок изо рта и открыла глазки. По спине у Леннарта побежали мурашки. На него смотрели огромные для такого маленького личика глаза чистейшего голубого цвета. Несколько секунд, пока зрачки девочки были расширены, ему казалось, что он глядит в пропасть, но веки снова закрылись, а Леннарт все сидел и не мог пошевелиться. Она посмотрела на него. Она впервые его увидела.

4

Когда Лайла вышла из спальни, ребенок лежал на столе на полотенце, а Леннарт вертел в руках подгузник, пытаясь сообразить, как его приспособить. Лайла оттолкнула мужа, выхватив у него подгузник, и сказала, что все сделает сама.

От нее пахнет какао и мятой, отметил про себя Леннарт. Заведя руки за спину, он отошел от стола и стал наблюдать, как Лайла возится с застежками на липучках. Левая щека у нее до сих пор горела, и на ней виднелись соленые следы высохших слез.

Когда-то Лайла была аппетитной штучкой, бойкой девчонкой, метившей занять сверкающий трон, на котором в те годы восседала, распевая песни на тирольский манер, Малышка Бабс. Один музыкальный критик даже в шутку назвал Лайлу Маленькой Малышкой Бабс. Но потом они с Леннартом объединились, и карьера Лайлы стала развиваться в несколько ином ключе. И что Лайла представляла собой теперь? Девяносто семь килограммов весу да больные ноги. В ней еще можно было увидеть ту самую аппетитную штучку, но для этого нужно было вглядеться как следует.

Справившись с подгузником, Лайла завернула девочку в одеяльце с голубыми мишками. Затем она взяла еще одно полотенце и устроила в корзине для пикника импровизированную постель, куда и уложила спящего ребенка. Леннарт наблюдал за ее действиями, держа руки за спиной. Он остался доволен женой, все прошло как надо.

Покачивая корзину в руке, будто люльку, Лайла взглянула на мужа впервые с того момента, как вышла из спальни:

— Что теперь?

— Ты о чем?

— Что мы будем с ней делать? Куда отвезем?

Леннарт отобрал у жены корзину, отнес ее в гостиную и опустил в кресло. Наклонившись над девочкой, он указательным пальцем погладил ее по щеке.

— Ты ведь это несерьезно, да? — послышался сзади голос жены.

— Что именно?

— Нам нельзя просто взять и оставить ее, ты ведь понимаешь!

Обернувшись, Леннарт протянул к жене руку. Лайла инстинктивно отпрянула, но он развернул ладонь кверху, приглашая ее вложить свою ладонь в его. Лайла медлила, будто опасаясь, что его рука в любую секунду может превратиться в змею. Наконец она положила ладонь сверху. Леннарт повел жену за собой в кухню, усадил за стол и налил ей чашку кофе.

Лайла настороженно наблюдала за его действиями. Леннарт меж тем налил кофе и себе, а потом уселся напротив.

— Я вовсе не злюсь, — начал он. — Даже наоборот.

Кивнув, Лайла поднесла чашку к губам. Леннарт заметил, что на зубах остались следы шоколада, но промолчал. Щеки жены как-то неприятно задрожали, когда она сделала глоток горячего кофе. Он снова промолчал.

— Любимая… — произнес он вместо очередной придирки.

— Да? — Глаза жены сузились.

— Я не успел рассказать до конца. О том, что случилось в лесу, когда я нашел ее.

— Ну так расскажи. Любимый, — попросила Лайла, сложив руки на столе.

— Девочка пела, — продолжил Леннарт, проигнорировав иронию в голосе жены. — Когда я откопал ее, она запела.

— Да она весь день молчит.

— Послушай меня. Я не рассчитываю на твое понимание, ведь со слухом у тебя так себе… — сказал он и тут же поднял руку, чтобы предупредить возражения Лайлы. Если его жена чем и гордилась, так это своими вокальными способностями. — То есть слух у тебя хороший, но не такой, как у меня. Голос у тебя лучше моего, и в ноты ты попадаешь с первого раза и так далее. Довольна? Хорошо, но речь сейчас о другом. Речь о слухе. Лайла не стала перебивать мужа. Пусть его комплимент был оформлен не идеально, но сойдет и так. Главное, он признает ее талант.