Звездолет возвращается на Землю (сборник)
Шрифт:
Я вздрогнул от неожиданно громко прозвучавшего треска. В руке Нины сломался карандаш. Уронив голову на руки, она зарыдала. Я поднялся, но Коротков тронул меня за руку.
— Не надо. Пусть выплачется.
Нина плакала. Мы молчали, каждый по-своему: Иринка вертела в пальцах карандаш, Николай Андреевич рассматривал завитки дыма, поднимающегося из его трубки. Карл Янович сумрачно поглядывал на приборы. Я чертил мудреную схему: точка, круг, еще круг… Точка — место, откуда в последний раз прозвучал голос «Явы»; круг — на такое расстояние могли затянуть подводные течения дрейфующий батискаф за два часа; второй круг — за пять часов; последний круг — по настоящее время. А если не течение, то что же потащило «Яву»? С какой скоростью? Я бросаю карандаш.
Кто-то гулко и бесцеремонно топал, приближаясь к салону. Дверь с треском распахнулась. На пороге появился взъерошенный Пархоменко. Круглое лицо штурмана было возбужденным, в дегтярно-черных глазах прыгали бесенята.
— А ну! — гаркнул он. — Пляшите! Все пляшите!
Не обращая внимания на нахмурившегося Карла Яновича, штурман шагнул в салон, потрясая зажатыми в обеих руках пакетами.
— Вам, док! — И в руках изумленного Николая Андреевича оказалась небольшая посылка.
Виктор был балагур и весельчак, его любили за это, но сейчас… Я почувствовал, как во мне закипает ярость, и резко поднялся.
— Стоп! — отскочил Пархоменко. — По техническим и психологическим причинам эксцентрическая румба «В объятиях спрута» в исполнении Владимира Кондакова переносится на девять ноль-ноль. У… глазищи горят, как у Ирода. На, возьми!
Я на лету поймал пакет.
Появись здесь сию минуту марсианин, эффект был бы менее разительным. Ничего не соображая, я смотрел на обложку с четкими буквами «Инструкция», на рисунок под заглавием. Все, все перестало для меня существовать. Я ринулся к Пархоменко.
— Где?
— Там… на палубе. — Штурман даже попятился.
На талях покачивалось нечто похожее на гигантскую черепаху. Это был он — мечта океанографов: Кибернетический разведчик больших глубин модель первая, сокращенно КРБГ-1, или «Краб», как мы его называли в институте. Я ушел в рейс, когда «Краб» был в чертежах, а вот сейчас он передо мной готовый к действию.
— Доволен? — спросил Пархоменко. — Я думал, ты будешь кувыркаться, а ты ледышка. Превратности человеческой натуры! Наш док, всегда такой чинный, когда открыл свою посылочку, заговорил каким-то нечеловеческим голосом, чтобы я пропал. Прижал к сердцу коробочку и помчался к себе…
— Что там было?
— Стимулин какой-то. Уже колет своего японца.
— Но как? Откуда же все это?
Штурман ткнул пальцем в небо и, протяжно свистнув, повел палец вниз.
— Не понимаю.
— Скажешь! — взглянув на мое недоумевающее лицо, Пархоменко довольно рассмеялся. — Ракета, брат. — Он взглянул на часы и сразу стал озабоченным и серьезным. — Сейчас будет вторая. Кладут их точно, тютелька в тютельку! Эту я попросил подбросить поближе. Идет! Смотри!
По небосводу скользила, падая сюда, к нам, золотая искорка…
— Держись! — резко крикнул Пархоменко.
Я вцепился в поручни. Над головой дико взвизгнуло. Между «Океаном» и темнеющей вдали «Хризантемой» поднялся высоченный фонтан. Над нами появился темный купол большого грузового парашюта.
Вторая ракета доставила прибор управления «Крабом». Истекали вторые сутки со времени погружения «Явы», когда все было подготовлено. «Краб» отбуксировали метров на пятьдесят в подветренную сторону. Ветер что-то разгулялся, и рисковать не следовало…
Много, очень много интересного на дне, но «Крабу» предстояло жесткое соревнование с временем. «Краб» должен забыть все, что не имеет отношения к поиску батискафа. Я немного волновался, запуская автомат управления: не перепутал ли чего, перестраивая командное устройство.
«Краб» ожил, зажглись сигнальные огни. Он двинулся вперед, все глубже и глубже зарываясь в волны. Вот он уже весь в воде. И, сразу накренясь, «Краб» скользнул вниз, туда, где прозрачная голубизна переходила в мутную темень. Еще минута — и цветные огоньки «Краба» затерялись в пучине.
Заработали «глаза» подводного разведчика. Они позволили видеть все вокруг и самого «Краба». Я направил объектив проектора на самодельный экран: Нина приколола к шкафу обратной стороной первую попавшуюся под руку морскую карту. И с какой ясностью, четкостью мы увидели то, что было скрыто от человеческих глаз.
Склон глубоководной теснины круто падал вниз. Мелькали узкие и темные подводные ущелья, обрывистые гигантские террасы, застывшие каменные потоки. Местами каменные нагромождения удивительно напоминали затонувшие строения. Темнота вокруг «Краба» становилась все гуще и все больше напоминала звездное небо. Прошли считанные минуты, и внизу появилось желтоватое пятно. Дно!
«Краб» остановился. Перед ним вертелась какая-то любопытная акула, поодаль шмыгали неясные тени, а на дне лежали вездесущие креветки. Всюду жизнь. До дна пятьдесят метров. «Краб» начал горизонтальный поиск. Теперь смотреть на экран бесполезно: робот несся над дном, словно самолет на бреющем полете, и на экране все сливалось…
В подводном ущелье батискафа не было.
«Краб» выскочил из его глубин и двинулся вокруг. Здесь он шел с еще большей скоростью. Вдруг, словно споткнувшись, завертелся на месте, и на экране заплясало дно. Там среди камней что-то темнело…
Но «Краб» сразу же рванулся дальше. Из щели блока информации выползла фотография: на дне лежала сильно деформированная подводная лодка. Да, некоторое сходство с батискафом было. На обороте фотографии — точные координаты, глубина, температура, направление и скорость подводного течения. Придет время, и мы вернемся сюда. А сейчас вперед и вперед. «Краб» знает свое дело. Спасибо тем, кто через материки и моря доставил «Краба», лекарство Короткову, тем, кто превратил оружие чудовищной разрушительной силы в средство спасения людей, в мирный почтовый корабль. Спасибо людям в защитной форме, тем, кто готовил ракеты к полету, кто точно рассчитал их траекторию и точно за многие тысячи километров вывел их к борту нашего корабля. Это только первые почтовые ракеты, и отправляют их пока парни в защитной форме, но пройдет время, и трассы геокосмической связи опояшут планету, и некогда страшные баллистические межконтинентальные ракеты станут желанными, мирными, грузо-почтовыми кораблями, прибывающими точно по расписанию. Так будет. А пока…