Звездолёт
Шрифт:
— Я бы не хотела оставлять вас, сэр на произвол судьбы здесь без корабля. Это очень опасно. И я боюсь, очень боюсь.
— Боишься лететь?
— И лететь тоже.
— Не бойся за нас. Люси развернёт полевой госпиталь. Мы подключим ей пару роботов. Мда-а, ситуация. О, Великое Двуединоначалие! Мобильных роботов-врачей надо ещё суметь расконсервировать. Короче, я отправляюсь спать, чего и тебе желаю. Вылетаешь рано утром, сразу после сна. Это приказ! Спокойной ночи, Васка!
— Спокойной ночи, сэр!
Он взглянул на меня внимательно и ласково, — ты, сама, как? Держишься? Как бы
— Не беспокойтесь, сэр Вин Локвуд, — я перешла на официальный язык. — Абсолютно нормально, командир. Вам надо отдохнуть. Я поняла, вылет утром в шесть ноль-ноль. Чудесных сновидений, сэр!
Он скептически покачал головой. Дверь в радиорубку негромко заскрипела и закрылась за ним. Я выдвинула из стенки диванчик, нашарила в стенном шкафчике постельное бельё и легла прямо здесь, чтобы можно было следить за приборами на панели управления. Я так сильно устала, что уснула практически мгновенно.
Глава 11 В плену
Безмолвие длилось вечность. Или это был сон? Я очнулась в незнакомом мне месте. Белые стены и бледно-жёлтые светящиеся лампы по периметру высоких фальшпотолков. Ватная голова. Я с трудом села на кровати, прямоугольной формы со спинками, сделанной из углепластика. Оглядела комнату. Простое функциональное убранство. Рядом с кроватью стояла такая же пластиковая тумбочка, песочного цвета. На тумбочке я увидела графин с водой и гранёный стакан. Хотелось пить. Вода оказалась минеральной. Я налила немного и повернулась к кровати лицом. Стакан воды заставил соображать быстрее. Где это я? Чувство дискомфорта заставило обратить внимание на одежду. На мне была надета розовато-лиловая ночная рубашка, явно синтетическая, а форменный комбинезон свешивался со спинки стула. Обувь аккуратно стояла под кроватью.
На задней стенке над кроватью висел плакат с изображением неизвестного мне человека на фоне горных пейзажей какой-то планеты с зеленоватым небом. Неприятное лицо незнакомца имело геометрически правильные черты лица, и он смотрел как бы вдаль сквозь меня, вглядываясь в новые горизонты. Фигура, снятая фотографом снизу создавала впечатление высокого роста. Мускулистое тело, но, как мне показалось, склонного к полноте человека средних лет должно было говорить о его силе и мощи. Скрещенные на груди руки с узловатыми пальцами прямо внушали мысль: «Это полководец».
Я сняла рубашку и переоделась в свой комбинезон, машинально обула ботинки с высокими голенищами и, уже уверенным шагом, прошлась по комнате, туда и сюда, потом по диагонали, потом попробовала открыть двери. Они были заперты. Я снова легла, сложив ноги на спинку кровати. В голове мелькали обрывки видений. Бурый туман в иллюминаторах. Дэнвил, поддерживающий зажимы на сосудах пациента, и Люси с электродами дефибриллятора. Командир нашего клипера, Вин Локвуд, с перевязанной рукой. Кибер Лео и воющая сирена. «Васка, прорван защитный пояс нашей обороны!» — громко кричал кибер. Сон это или явь будоражили подсознание? Моё терпение пребывало на исходе. И тут двери широко открылись.
***
Вошла
— Доброе утро! Как себя чувствуете?
— Это называется добрым утром? Я даже не представляю, где я, и кто вы такая?
— Вы находитесь в карантинном отсеке нашего Медицинского Центра. А я ваш лечащий врач, Медея.
— Медицинского центра?
— Ничего не понимаю. Как я здесь очутилась? Вообще-то, считаю себя здоровой и не нуждаюсь в медицинской помощи!
— Вас привезли сюда вчера поздно вечером практически в коматозном состоянии. Поскольку вы получили полную обойму парализующих зарядов. Вы так яростно сопротивлялись нашим воинам, что им ничего не оставалось другого. Поэтому, позвольте уж мне самой, как специалисту, решать вопрос о состоянии моей пациентки. Это, во-первых.
То есть, получается, что аборигены взяли меня в плен. Но момент захвата я почему-то совершенно не помню. Неужели островитяне атаковали и проникли в наш клипер? Ярость запоздалой реакции завладела мною.
— А во-вторых? — язвительно спросила я.
— Во-вторых, — Медея абсолютно игнорировала мой язвительный тон, что впрочем, было понятно из-за электронного переводчика с его механическим голосом. — Все пришельцы, прибывающие к нам в межзвёздный город под названием: «Утро Жизни», обязательно помещаются в карантинный отсек для обследования на предмет неизвестных нам вирусов и бактерий. Мы также обследуем и генофонд всех новеньких.
— Хотите сказать, что проводите на людях генетические опыты?
Медея неожиданно смутилась и замялась, подыскивая подходящие слова. Это означало, что она непременно соврёт.
— О, нет, конечно же! На «людях» — нет, но не все разумные существа относятся к этой категории. Именно поэтому мы и определяем генетические расхождения. Эволюция жизни — вещь тонкая и непредсказуемая. Слишком далёкие виды, либо не дают общего потомства, либо могут загрязнить мутациями генофонд звёздных людей. Поймите, мы хотим сохранить нашу расу в том совершенстве, какого мы достигли, попав сюда. Мы называем себя огнепоклонниками. Основа нашей жизни, то есть истинной жизни, — это сверхтяжёлый изотоп углерода. Этот изотоп хорошо поддерживает процесс горения в экстремальных условиях. Мы считаем, что наш биохимический обмен более эффективен, поэтому звёздные люди более совершенны и воистину разумны.
— Вы хотите сказать, что существа, биологической основой которых является лёгкий изотоп углерода, не могут называться людьми?
— Именно так. Углеродный обмен при помощи лёгкого изотопа, — пройденный этап эволюции. Высший разум, как говорит наш повелитель, избрал нашу форму жизни для настоящих людей. Все остальные индивиды могут быть сохранены лишь, как экспонаты для музея эволюции и для медицинских целей. Низшие существа помогают нам также по хозяйству. Мы их используем в качестве рабочего инструмента. Верность законам Вселенной торжествует.