Звездой помеченный любовник
Шрифт:
Я медленно вышел из гостиной и, спустившись по трем ступенькам, попал в ту часть дома, где находились ванная и спальня. Дверь в ванную была открыта, поэтому я сразу вошел и тут же остолбенел. До меня смутно доносился шум воды, но в этот момент мне было не до него.
— О, привет! — весело воскликнула совершенно нагая Мариан Бирнс. — Я как раз собираюсь помочь вам принять душ.
— Помочь мне принять… — У меня перехватило дыхание.
— Вы должны избегать физических нагрузок, — серьезно повторила она. — Кто знает? Может, у вас
Я не мог оторвать глаз от ее шелковистой кожи, большой пышной груди и крупных коралловых сосков. Она казалась мне воплощением женственности! Взгляд мой скользнул по плавному изгибу ее живота и кустику черных волос под ним. Мариан подошла ко мне. Ее тяжелые груди колыхались при каждом шаге.
— Я помогу вам раздеться, — ласково предложила она.
— Я и сам это умею. — Голос мой дрогнул.
— Рик, не надо упорствовать. Не хотите же вы заработать неизлечимую болезнь мозга или еще какую-нибудь гадость.
Мариан действовала так умело и ловко, что я в мгновение ока тоже оказался совершенно нагим. И тогда она взяла меня за руку и повела к душу, как несмышленыша. Секунд пятнадцать я покорно стоял под струями воды, после чего Мариан вдруг выключила душ, руки ее опять пришли в движение, и она осторожно намылила меня всего. Секунды три я держался, но потом неизбежное все-таки произошло.
— Ах! — одобрительно воскликнула она и игриво щелкнула по нему. — Видите, ваши жизненно важные функции не пострадали. Не правда ли, это замечательно!
— Могу сообщить вам и еще кое-что, — пробормотал я. — Пульсирующая боль переместилась теперь из головы в другое место.
Мариан неопределенно улыбнулась, продолжая намыливать меня. Потом опять включила душ, и, смыв все мыло, насухо вытерла меня банным полотенцем, позаботившись о каждом квадратном дюйме моего тела.
— А нельзя ли отплатить за вашу любезность, вымыв и вас под душем? — с надеждой спросил я.
— Я наскоро ополоснулась перед вашим приходом, — возразила она. — Зачем же без конца повторять, что вам нельзя напрягаться?
Мариан опять взяла меня за руку и осторожно отвела в спальню.
— Ложитесь, — распорядилась она. — Расслабьтесь и предоставьте все прочее мне. — Ее голос стал более повелительным. — Очень прошу вас, позвольте мне позаботиться обо всем остальном!
Итак, я опустился на кровать, а Мариан выключила верхний свет, оставив только настольную лампу под абажуром. Причудливые тени падали на нее в полумраке. Она не спеша пристроилась рядом со мной, потом оседлала меня, нагнулась так, что накрыла своими большими грудями мое лицо, а я тут же начал ласкать их, чувствуя, как под моими пальцами наливаются и твердеют соски.
— Как хорошо! — шептала Мариан.
Она скользнула ко мне, и наши губы слились. Ее язык проник ко мне в рот и изучающе обвел его. Внезапно Мариан укусила мою нижнюю губу. Мои ладони прошлись по ее бокам, и я крепко сжал округлые ягодицы. Она радостно засмеялась, пружинисто изогнула
Медленное ритмичное движение постепенно ускорялось, пока не достигло апогея. Возбужденно царапая меня, она застонала, откатилась и легла на спину рядом со мной. Ее груди вздымались и опадали в такт глубоким вдохам и выдохам.
— Лучшей терапии на свете не существует, — мечтательно проговорила Мариан. — А теперь можете уснуть.
— Уснуть? — с негодованием воскликнул я. — Куда тут уснуть?
— Ну, хотя бы на пару часов.
Глава 5
— Выпивать еще, наверное, рано? — осведомилась Мариан.
Я взглянул на часы:
— Без десяти одиннадцать.
— Может, он все-таки не придет? — Она отвернулась от окна и с надеждой посмотрела на меня. — Рада, что ты здесь, Рик. Думаю, без тебя мне было бы очень страшно. Услышав звонок в дверь, я подскочила бы до потолка.
Я чувствовал себя удовлетворенным, почти пресыщенным. Одна ночь с Мариан лучше, чем три месяца в любом гареме. Значит, у меня нет оснований ощущать никакого напряжения. Войди в комнату хоть пятеро Дейлов Форестов с пистолетами в руках, я бы весело усмехнулся и попросил Мариан приготовить кофе. Нам пришлось встать пораньше, чтобы успеть добраться до ее квартиры, это правда, но зато, вспоминая о великолепной ночи, я предвкушал еще много таких же, даже более восхитительных ночей.
— Какой из себя Чак Адамс? — спросил я.
— Он чем-то похож на тебя, — ответила Мариан. — Примерно так же сложен, но в кровати не столь хорош.
— Это, конечно, льстит моему самолюбию, но такого описания недостаточно.
— Очень светлый блондин, — продолжала она. — Коротко пострижен, почти наголо. Обычное лицо с веснушками. Атлетическая фигура. Думаю, поэтому он не так хорош в постели. Энергичный, восторженный, но с бедным воображением.
— Тебе бы книги писать, — пошутил я.
— Может, и займусь этим, а на обложке помещу твою фотографию. — Мариан широко улыбнулась. — А еще лучше — крупный план твоего жизненно важного органа, а на нем в виде татуировки название книги.
— У тебя извращенная фантазия, Мариан Бирнс.
— Значит, мы — два сапога пара.
Услышав звонок в дверь, она подскочила:
— О Господи! А если это не он?
— Пригласи войти, кто бы там ни был. Ты же гостеприимная женщина.
— Я надеялась, что мне нечего бояться, раз уж ты здесь и охраняешь меня. Однако ты развалился в кресле с дурацкой ухмылкой на лице… и теперь даже больше, чем я, походишь на жертву!