Звездун
Шрифт:
Журналистам всегда труднее проводить репортажи из зажиточных районов. Слишком мало зевак и очевидцев, чьими высказываниями обильно сдабривается любая история. Обитатели этих мест тщательнее охраняют свою личную жизнь и вовсе не горят желанием появиться на экранах телевизоров или увидеть свои имена на газетных страницах. У них имеются другие способы для самоутверждения.
И потому средствам массовой информации пришлось немало потрудиться, чтобы представить этот сюжет как можно красочнее. Пригласили психологов, готовых дать комментарии; разыскали музыкальных критиков, жаждущих проанализировать феномен популярности Феликса Картера. Телевидение и радио беспрерывно транслировали архивные записи концертов Феликса и повторяли передачу о его выступлении на дне рождения принца Чарльза и последующей встрече с наследником престола. Все это время СМИ с
Его нашла Мартелла, приходящая уборщица. Она вовсе не была «девушкой-служанкой», как позже тем утром сообщило агентство «Рейтер». Мартелла работала именно приходящей уборщицей, а это совсем другое. Правда, большинству людей подобная мелочь показалась бы незначительной, особенно в сравнении с сенсационной гибелью Феликса Картера. А уж Картеру, будь он жив, и подавно, ведь его самого в репортажах о смерти называли то «певцом», то «поп-идолом», то «рок-певцом», то «актером и певцом», то «суперзвездой». Но Мартелле было не все равно.
Ей представлялось, что в музыкальном мире можно быть суперзвездой, певцом, поп-идолом и рок-певцом одновременно. Более того, если бы все подобные характеристики использовали для описания одного человека, то им бы оказался ее хозяин Феликс Картер.
Мартеллу наняли, чтобы она приходила три раза в неделю – реже, когда певец уезжал на гастроли, – и разгребала ту жуткую грязь, которая обычно после него оставалась. Именно поэтому ее нужно называть уборщицей, считала женщина. Позже, уже дома, после бесконечных часов, проведенных в полиции, она, не обращая внимания на непрестанно звонивший телефон, улучила минутку и посмотрела значения слов «девушка» и «прислуга» в словаре. Прочитанное только укрепило ее в первоначальном мнении. Определение «лицо женского пола, достигшее половой зрелости, но не вступившее в брак» не подходило совершенно, ведь Мартелла была уже в летах, разменяла шестой десяток. И замуж она выходила – почти тридцать четыре года назад за некоего Джека. Правда, их брак закончился, когда он предпочел продавщицу из универмага «Вулворт». После подобного несчастья поход к алтарю Мартеллу больше не привлекал.
И уж конечно, уборщицу нельзя было назвать старой девой, во всяком случае – в классическом понимании. Хотя у Мартеллы не было, как принято сейчас говорить, постоянного партнера, недостатка в мужском обществе (и в друзьях, и в поклонниках) она не испытывала. Свидетельством тому служили вечера, когда у нее собиралась компания для игры в триктрак.
Оставалось объяснение слова «служанка», которое, по-видимому, и запутало репортеров. Нет, все же Мартелла не была «домашней работницей для личных услуг», ведь работала она не полный рабочий день, и ее наниматель не мог распоряжаться ею по своему усмотрению. Честно говоря, хозяина она почти не видела, хотя полагала, что знает о нем гораздо больше других. В общем, она не была служанкой. И потому сейчас, после всего пережитого, у Мартеллы на душе остался неприятный осадок из-за того, что ее неправильно представили. Конечно, ошибка настолько крошечная, что женщину подняли бы на смех, попытайся она возмутиться, но для нее это было важно. Она представляла, как отнесся бы к этому ее покойный хозяин.
Будь он жив, то счел бы обиду Мартеллы на редакционную ошибку хорошим знаком. Подтверждением того, что правильно решил взять ее на работу. Доказательством того, что Мартеллу не купишь на дешевую популярность. Она не стремилась любой ценой попасть в газеты, ей не было дела до личной жизни певца, и она не распространялась о его тайнах. Ее интересовала только уборка. И триктрак.
Те, кому доводилось сталкиваться с Мартеллой на улице, часто принимали ее за турчанку, испанку или суровую гречанку. Обманчивое впечатление возникало из-за того, что Мартелла, которая родилась в 1941 году у англо-шотландской пары в городе Рединг и получила имя в честь употребленного в ночь зачатия напитка, выглядела слегка экзотично. Хотя, в общем, и вполне заурядно. Друзья часто говорили, что она похожа на кинозвезду Мириам Маргулис, уважаемую английскую актрису, которая добилась успеха, сыграв женщин разных национальностей: валлийку в фильме «Дом» (2000), американку в «Магнолии» (1999), австрийку в «Бессмертной возлюбленной» (1994). Маленькие, но важные роли.
Возможно, в будущем, если эту историю – Феликса Картера и его убийцы – когда-нибудь экранизируют,
Роль Мартеллы началась тем утром, когда она подошла к дому, не имея ни малейшего представления о том, что ее там ждет. Вернее, какие ждут неожиданности. Она знала, что ее хозяин планировал пойти на премьеру, а это предполагало три возможных варианта развития событий. Первый: мистера Картера не будет дома. Второй: певец будет крепко спать – возможно, один, но скорее всего с очередной подружкой, – и не вылезет из постели до тех пор, пока не закончится уборка. И третий: Мартелла застанет его спящим в одежде на диване перед включенным телевизором, как уже не раз случалось.
Женщина передернула плечами, чтобы стряхнуть изморось, и вошла через парадный вход, стараясь не шуметь: вдруг хозяин дома. Ее ладонь, влажная от дождя, скользнула по дверной ручке, с которой позже судебно-медицинским экспертам все же удалось снять отпечатки пальцев, в том числе и Мартеллы. До того, как она объявила миру, что Феликс Картер, поп-звезда, мертв, оставались считанные минуты.
Внутри было темно и тихо, но уборщица не придала этому значения. Обычное дело. Большинство ее знакомых в восемь часов утра уже давно бодрствовали, однако мистер Картер к большинству не относился. Что вы хотите – уникальная работа и необычный рабочий график. Впрочем, в доме странно пахло. Если бы раньше ей довелось работать в каком-либо медицинском учреждении, Мартелла, наверное, сумела бы различить запах смерти. Запах, который, как говорят, преследует человека, даже если он переоделся после работы и сидит на званом обеде, притворяясь, будто интересуется индексом Доу-Джонса, чтобы порадовать своего партнера.
Увы, Мартелла никогда не работала в больнице и не узнала запах. Для нее он был просто… незнакомым.
Затем она заметила смокинг, висевший в конце темного коридора, и удивилась. Очевидно, его вытащили из шкафа, чтобы надеть, но не успели, даже целлофановый чехол не сняли.
Когда же Мартелла вошла в гостиную, то сразу же почувствовала – что-то не так. Вряд ли бы она смогла сказать, что именно, скорее это было просто ощущение.
И тут она бросила взгляд на диваны.
Два белых кожаных дивана, предмет гордости Феликса. Они стояли посреди гостиной, друг против друга, два прекрасных дополнения к еще одному украшению, мечте любого подростка: почти полной коллекции фигурок из «Звездных войн». Все из первоначальной трилогии, а не из плохо встреченного зрителями и критиками фильма «Эпизод I: Призрачная угроза». Феликсу этот фильм тоже не нравился. Конечно, вначале певец хотел получить копию воина-штурмовика во весь рост, но потом передумал – возможно, потому, что подобные уже были у Робби Уильямса и Гэри Барлоу, а Феликс предпочитал идти своим путем. Всегда.
На первый взгляд, комната выглядела совершенно обыденно, только двое мужчин, которые сидели на диванах лицом друг к другу, не вписывались в привычную картину. Конечно, впечатление обыденности было обманчивым. То, что эти двое так сидели, уничтожало это впечатление. И Мартелла вдруг поняла, что здесь произошло что-то страшное. Такое, что придется убирать не ей.
Женщина стояла, загородив мощным телом дверной проем, и смотрела на странную пару, на пятна крови на одном из белых кожаных диванов. «В жизни не ототрешь», – мельком подумала она. Постепенно до ее сознания стало доходить, что молодые люди очень похожи – почти как близнецы. С одной стороны, откинувшись на спинку, сидел Феликс и, казалось, спал, вот только сзади расплывалась кровь, ярко-красная на белой коже. В его груди зияла багряная дыра.
С другой стороны, повернувшись к нему лицом, тоже был Феликс. Однако этот Феликс сидел, ссутулившись, прижав к животу бутылку виски, и внимательно смотрел на Мартеллу. Наблюдал.
Мартелла была не из тех, кто проводит вечера перед телевизором, отпуская язвительные реплики в адрес персонажей. Этим увлекался ее бывший муж: «Можно подумать!» и «Никогда бы она так не стояла в реальной жизни!» Мартелла не разделяла его пристрастия потому, что, во-первых, не испытывала потребности навести в мире порядок, к чему стремился ее бывший супруг, а во-вторых, инстинктивно понимала, что не существует предсказуемой человеческой реакции и нельзя доподлинно знать, как поведешь себя в той или иной ситуации. Особенно если эта ситуация так далеко выходит за рамки привычной. Ситуация из тех, что показывают по телевизору. Подобная той, в которой она сама только что оказалась.