Звезды Эгера
Шрифт:
И так как никто ему не поверил, он стал приводить примеры из истории.
— Разве епископы не присутствовали при сражениях? Разве не были они все в Мохаче? Ведь архиепископ не только церковный сановник, но и военачальник. У каждого архиепископа есть свое войско. Каждый архиепископ одновременно и капитан.
— Лучше бы каждый капитан был одновременно и архиепископом! — ответил Добо.
Вероятно, он думал о том, что в таком случае мог бы выставить против турок побольше войска.
— А может
Лицо Добо прояснилось.
— Король не может нас покинуть!
В нетерпении он спустился вниз по лестнице, пересек рыночную площадь и направился к Старым воротам, где был въезд для экипажей.
Подъезжала выкрашенная в желтый цвет карета с кожаным верхом. Она повернула к воротам и въехала на рыночную площадь.
Из кареты вышла высокая женщина в черной одежде.
— Где господин комендант? — были первые ее слова.
Увидев Добо, она подняла вуаль. Женщине было лет сорок. Судя по одежде, она была вдова.
— Госпожа Балог!..
Добо с изумлением смотрел на нее. Сняв шапку, он молча поклонился.
Это была мать оруженосца, которого Добо поручил Лукачу Надю отвезти домой.
— Мой сын… — произнесла женщина дрожащими губами. — Где Балаж?
— Я отправил его домой, — ответил Добо. — Больше месяца, как отправил.
— Знаю. Но он вернулся к вам.
— Балаж не возвращался.
— Он оставил мне письмо, что едет сюда.
— Он не приехал.
— Балаж убежал из дому. Поехал вдогонку за Лукачем Надем.
— Надь тоже не вернулся.
Вдова прижала руку ко лбу.
— Сын мой, единственное мое дитя… он тоже погиб!
— А может быть, и не погиб.
— Я поклялась у смертного одра мужа, что не пущу сына ни в какую опасность, пока он не женится. Он ведь последний отпрыск нашего рода.
Добо вздернул плечами.
— Я это знаю, ваша милость. Потому и отправил его домой. А теперь поспешите ехать обратно, пока не сомкнулось кольцо турецкой рати.
Он вызвал сотню конных солдат для сопровождения вдовы.
Женщина, сжав руки, с мольбой смотрела на Добо.
— Если б он вернулся…
— Сюда он уже не вернется. К ночи город будет окружен. Пробиться к нам сможет только королевское войско.
— А если Балаж вернется вместе с ними…
— Тогда я запру мальчишку у себя в доме!
Женщина села в карету. Впереди и позади ехало по пятидесяти всадников. Четверка лошадей, точно пушинку, помчала карету к Пестрым воротам. Лишь они одни из четырех ворот оставались открытыми. Только из них можно было проехать либо в сторону Сарвашке, либо Тарканя.
Четверть часа спустя караульные с башни сообщили, что ближняя часть полукружия турецкой рати достигла Пестрых ворот.
Из охраны, сопровождавшей госпожу Балог, галопом примчался всадник.
— Господин лейтенант Фекете спрашивает, как ему быть: прорываться через турецкое войско, чтобы провезти даму?
Добо взбежал на башню и увидел тьму турецких латников вокруг ворот и выстраивающихся позади них асабов.
— Нет!
Он остался на башне и, приставив руку козырьком к глазам, смотрел на север.
— Ребята, — обратился он к солдатам, стоявшим на башне, — а ну, у кого из вас зоркие глаза? Гляньте-ка туда, в сторону Фелнемета.
— Едут несколько всадников, — ответил один из солдат.
— Двадцать, — сказал другой.
— Двадцать пять! — возразил первый.
— Едет Лукач Надь! — крикнул Мекчеи с Церковной башни.
Это был в самом деле Лукач Надь, лейтенант, выехавший на разведку к туркам. Какого дьявола, где же он пропадал столько времени? И как ему теперь въехать в крепость?
Всадники неслись как на крыльях ветра.
Поздно, Лукач Надь. Турки стоят у ворот!
А Лукач Надь еще не знал об этом. Он съехал с холма и поскакал прямо к Пестрым воротам. Только тогда заметил он турецкую конницу, резко дернул поводья, и маленький его отряд мигом повернул к Бактайским воротам.
Там турок еще больше.
— Что, брат Лукач, видит око, да зуб неймет? — насмешливо сказал Золтаи.
— И вот ведь досада: у ворот-то не пешие, а конные турки стоят! — сказал Добо, топнув ногой. — Лукачу не прорваться.
А Лукач смотрел на крепость, почесывая за ухом.
Витязи со стен махали ему шапками.
— Айда, Лукач, коли не боишься!
Вдали вдруг пестрыми пятнами замелькали кони — целая сотня акынджи пустилась в погоню за Лукачем Надем.
Но и Лукач не спит, он поскакал вперед со своими двадцатью четырьмя всадниками. Поначалу еще видны были кони, но они быстро скрылись из глаз. Лишь два облака пыли, взлетая над тополями, понеслись к Фелнемету.
10
На другой день было воскресенье, но эгерские колокола молчали.
Крепость и город были обложены турками.
На горах и холмах пестрели тысячи шатров — красные, белые, а иные зеленые, синие или желтые. Солдатские палатки были похожи на согнутые пополам игральные карты. А для офицеров поставили восьмиугольные высокие и красивые шатры. На золотых шарах бунчуков играли лучи солнца, ветер трепал стяги с полумесяцем. На Фелнеметском лугу, на Киштайском поле и повсюду, где растет трава, паслись тысячи коней. В речке купались буйволы и люди. Шумело, гудело людское море. То тут, то там вынырнет из него верблюжья голова или белая чалма верхового офицера.