Звезды — холодные игрушки. Дилогия
Шрифт:
– Мой навигатор… Ринат… говорил всем так: «Словно две прелестные девушки массируют тебе спину, пока ты тянешь через трубочку холодный коктейль, лежа на суфе в восточной бане».
– Он серьезно? – поразился дед.
– Нет, наверное. Но люди как-то теряются и перестают уточнять.
Маша в обсуждении не участвовала. Молча ела, поглядывая на деда, лицо у нее раскраснелось и стало даже симпатичным. Она ведь действительно в него влюблена, черт возьми! Я почувствовал какую-то нелепую безумную ревность. Замечает ли дед ее поведение? Или, как истинно кабинетный ученый, не способен применить свои знания, когда они касаются его лично?
Ошибку
– Промахнулись на двадцать шесть миллиардов километров, – сказал рептилоид, несколько раз проверив координаты. – С самым примитивным сверхсветовым двигателем мы прошли бы это расстояние за сутки!
– А с джампером – за два часа. – Данилова выпад в сторону любимого челнока явно задел.
– Если я не ошибусь…
Впервые счетчик прямо признал, что и его способности имеют границы. Я как раз парил у одного из иллюминаторов, любуясь звездами. Совершенно чужой узор созвездий. А если рептилоид не сможет вывести нас к Алари? Ресурсов челнока хватит на неделю, мы ведь летим удвоенным экипажем. Здесь так легко заблудиться, в этой бескрайней пустоте. Слишком большие у нас шаги. Слишком близорукие глаза…
– Готовьтесь к прыжку, – сказал счетчик.
Кнопку джампера, как и положено, нажимал командир корабля. Но власть Данилова над событиями уже была полной иллюзией. Мы были вынуждены предоставить Карелу все навигационные расчеты. Ни я, ни Саша, ни Ринат не вывели бы челнок к точке, удаленной от Земли на сто тридцать световых лет…
Когда мы пришли в себя после двенадцатого прыжка, то долго оставались в креслах. Словно какое-то нервное истощение нахлынуло на всех одновременно. Счетчик, так здорово державшийся всю дорогу, снова, как в первый раз, начал скулить. Мы лежали, изнемогая от неповоротливости и тяжести своих невесомых тел, звезды искрами сияли в иллюминаторах, тишину резал стон рептилоида, но не было сил даже зажечь фонарик…
– Когда-нибудь, – прошептал Данилов, – мы станем умными и сильными… мы придумаем что-то помедленнее джампа, но пригодное для полетов между звездами. И тогда мы соберем все челноки в одну большую эскадру и зашлем их к ядрене фене… чтобы никогда больше… никогда…
Я его понимал. Это удовольствие губит нас, выжимает все, что есть в душе, что можно было бы приберечь для настоящих дел. Сильные расы без труда превратят нас в извозчиков, ведь труд этот так невыносимо, так чудовищно приятен! Лучше бы мы корчились от боли и ужаса, как счетчики…
– Замолкни, Карел… – слабым голосом попросил дед. – Замолчи! Твое поведение… оно недостойно такого развитого существа…
Как ни странно, это помогло. Чувство гордости – универсальный порок. Счетчик притих.
– Давайте считать курс, – сказал Данилов. – Я устал. Давайте кончать все это.
Если даже он, с его огромным налетом, не выдерживает череды прыжков, то что говорить о деде и Маше? Не зря ведь между первыми тренировочными джампами и началом регулярных полетов курсантам дают полностью оплаченный отпуск на лучших курортах Земли. Хоть чем-то оттенить эйфорию, дать зацепку, психологический якорь, вдолбить в голову, что, кроме джампа, есть и другие радости жизни. Наверное, и те девчонки, что так вешались нам, растерянным курсантам, на шею в Греции, не случайно нам встретились. КОСКОМ, космическая комиссия ООН, обеспечивала нам райские удовольствия.
Это я по жизни такой умный или после джампа?
Достав фонарик, я осветил кабину. Сказал:
– Ребята, подъем. Нельзя же так.
И тринадцатый прыжок вывел нас к цели.
На экране радара поблескивали точки – корабли красно-фиолетовой эскадры Алари. Пожалуй, их было около сотни – с учетом потерь, вся группировка. Значит, истребители не висят в гнездах на корпусах крейсеров, а ведут патрулирование.
Отважные мышки напуганы.
– Начнем маневрировать? – предложил Данилов. У него, наверное, руки чесались совершить маневр сближения.
– У нас скорость расхождения – более ста километров в секунду, – остановил я его. – Саша, с нашими движками догнать их – нереально.
– Они приблизятся сами, – прервал нас счетчик. – Они уже останавливаются.
Да, похоже, алари начали маневрировать, едва мы появились в пространстве, еще четверть часа назад. Пока мы приводили в порядок корабль, они уравняли наши относительные скорости и начали сближение. Первыми подошли истребители.
Наверное, потому, что их система счисления – четверичная, Алари обычно используют «четверки» кораблей. Нас окружили четыре таких звена – то ли почетный эскорт, то ли стража.
– Мне нужна связь… – Счетчик вцепился в пульт. Данилов быстро подстроил приемник на стандартную волну Конклава, используемую кораблями разных рас для ближней связи. Но это было нужно скорее нам, чем рептилоиду. Тот микрофоном пренебрег. Из динамиков послышалась шелестящая, плавная речь Алари. В тихую осеннюю погоду так шепчутся листья, опадая на землю. Ответный шелест – и голоса пилотов затихли. Это уже явно говорил рептилоид.
– Тебе проще установить электронную связь? – спросил дед.
– Я не смогу произнести эти звуки сам, – ответил Счетчик, не прекращая «разговор» с алари. – Мое горло было модифицировано, чтобы общаться с людьми. Для голосовой коммуникации с алари я использую их устройства перевода.
Истребители кружили вокруг нас. Я бросил пялиться на экран радара и подлетел к иллюминатору. Дед и Маша давно уже сделали это.
Один из корабликов скользнул метрах в двадцати от нас. Матово-серая обшивка казалась чем-то мягким и живым, словно шкура невиданного космического зверя. Несколько прозрачных амбразур и плоская пластина двигателя скользили по обшивке, все время меняя свое положение. В тот миг, когда истребитель проходил совсем рядом, мне показалось, что шар слегка сплюснулся, на мгновение обретая форму боба.
– Карел! Их корабли способны трансформироваться? – воскликнул я.
– Как мало вы знаете… – вздохнул счетчик. – Да, конечно. Корабли Алари используют технологию «живого металла», предоставленную им Даэнло. Очень удобно для боя. Но крайне энергоемко.
Истребители танцевали вокруг челнока до тех пор, пока не подошли крейсера. Временами в нашу сторону устремлялись конусы белого света, заставляя жмуриться. Потом из пустоты надвинулись три диска – сориентированные ребром в нашу сторону. А вот флагман, идущий следом, наоборот, двигался плоскостью, как исполинское блюдо. Продырявленное, правда… но ремонтные работы велись, и флагман выглядел уже не столь удручающе, как в показанном счетчиком ролике.