Звезды — холодные игрушки. Дилогия
Шрифт:
По удару на каждого. Большего не нужно. В живот, в нервные центры. Я не знаю, куда следует бить, но это знают мои руки. В узлы парасимпатической нервной системы, в те центры, что через мгновение взорвутся нестерпимой болью. Три тела, корчащихся на полу.
Я хочу еще!
Мне нравится это!
– Нее-ддрууугг!
Голос светловолосого типчика долог и вязок. Он успел выскочить в тамбур и вернуться с лопатой. Держит ее неумело – похоже, не для всех
Подставив руку, я принял сверкающее лезвие на запястье. Рубашка лопнула, вспоротая острой сталью.
Из царапины на коже выступила капелька крови.
Левой рукой я взял парнишку за лицо, сдирая кожу с порозовевших щек, и швырнул на ряды коек. Он врезался головой в металлическую стойку и затих.
Возвращение в режим мимикрии…
– Спасибо, куалькуа, – прошептал я Чужому, пропитавшему мое тело, тело человека с Земли.
Боль. Тяжесть. Распирает голову.
Там маленькое землетрясение. Пропасть, отсекшая мое прошлое, выворачивается наизнанку, вздымается горой.
Как больно…
Слишком много слов. Новых слов. Слишком много памяти.
Я – не Никки Ример!
Я – Петр Хрумов!
Концлагерь можно назвать санаторием, но разве это что-то изменит?
– По местам, мразь! – прохрипел я.
Люди шарахнулись от стола. К койкам, к сомнительной привычности отведенных им мест. Даже троица, попытавшаяся вступиться за Клея, заковыляла прочь.
– Убрать его!
Двое послушно оттащили бывшего Наставника на койку.
– Врач… есть? – уже тише спросил я. Один из заключенных нерешительно поднял руку. – Займись… им.
Я сел у стены, закрывая лицо руками.
Слишком много новых слов. Слишком быстрый переход. Дед, школа, училище, фирма, Хикси, счетчик, Данилов, алари…
Я ведь убивал их по-настоящему!
– Все должно выглядеть достоверно, – сказал командующий красно-фиолетовой эскадры Алари. – Ты будешь драться и убивать нас. Мы тоже постараемся убить тебя. Но твои шансы велики. Никто из нас не наденет бронекостюм. Десантники будут удалены с территории флагмана. Тебе придется пройти сквозь заслоны из пилотов и техников. Они не владеют приемами близкого боя.
– Я не хочу, – сказал я черной мыши.
– Никто не хочет умирать. Это закон жизни. Но порой приходится забывать все законы…
Голова раскалывалась от боли. Сердце замедляло свой бег.
Куалькуа!
Да…
Почему я был так беспощаден?
Временно активировались центры агрессии. Необходимое условие для боя.
– Ник Ример, я хотел
Я открыл глаза. Слова не сразу обрели смысл. Я только учился думать на двух языках сразу. Агард Тараи стоял передо мной. Некрасивый мрачный коротышка с усыпанной лишаями головой. Свою вязаную шапочку он стянул и комкал сейчас в руке.
– Говори, – сказал я.
– Пациенты шестого барака санатория «Свежий ветер» ждут ваших распоряжений. Прошло уже двадцать минут, Ник Ример.
По земным меркам ему было лет пятьдесят. Здесь другие годы, но срок жизни немногим больше…
Я посмотрел на людей, застывших у своих коек. Бледный паренек всхлипывал, потирая голову. Клей лежал, его левая рука была обнажена и обмотана прозрачной тканью. А он помоложе Тараи, ему сорок – сорок пять…
– Что с ним? – спросил я.
– Перелом и вывих плеча. Завтра Клею будет трудно работать.
– Пусть отдыхает, – прошептал я.
Агард поглядел на меня с молчаливым удивлением. Замялся.
– А остальные?
– Всем спать, – велел я. – Утром людям приходят более правильные мысли, чем вечером.
Дьявол! Надо же, как исковеркалась пословица, пройдя сквозь сито их языка!
Зато обрела некую непривычную глубокомысленность. И форму приказа – не отводя от меня глаз, люди стали укладываться.
– Хорошо, Ник Ример.
– Зови меня Ник, – попросил я.
Агард пристально всматривался в мое лицо.
– Если это тебя не раздражает, – добавил я.
– Нет, пожалуй… Ник.
– Выпивка еще осталась? – спросил я.
– Да.
– Есть здесь укромное место? Надо поговорить.
Агард молча кивнул. Пошел к столу, наполнил две кружки, кивнул мне. Я двинулся следом. По койкам пробежал легкий шепот.
Тараи открыл неприметную дверь в стене. Остановился, уступая дорогу.
Вежливость или ловушка?
Я вошел.
Приятная комнатка.
Мягкий ковер на весь пол. Экран на стене, правда, без терминала. Столик, широкий диван, два кресла. Шкафчик – причем закрытый, а не нараспашку, как обычно. Потолок – зеркальный.
Насколько я успел ознакомиться с бытом Геометров – это почти вершина допустимой роскоши. Даже на воле.
– Что это такое? – спросил я Тараи. Тот вошел, аккуратно прикрыл дверь, поставил кружки на стол.
– Комната психологической разгрузки.
– И кто же здесь разгружался?
– Клей Гартер и его любимчик.
Я кивнул. Если Тараи ждал, что я буду шокирован, то он ошибся. Только Ник Ример, еще живший где-то в моей душе, брезгливо дернулся.
– Как бы тебя не записали в любимчики нового главаря.
Агард тихо засмеялся, поглаживая изуродованную лысину:
– Нет, Ник, ты не выглядишь настолько больным…
– Что это у тебя? – спросил я.
– С Гибким поцеловался. – Агард мрачно улыбнулся. – Дураком был, когда сюда попал… десять лет назад.