Звезды любви

Чарлтон Энн

Да, это было правдой — Кейт вспомнила, как он неохотно доставал тогда картину Филиппа, чтобы показать ее телезрителям. А она упрямо отказалась тогда принять оливковую ветвь мира.

Роберт посмотрел на нее, ожидая, что она захочет сказать что-нибудь в ответ. Но она продолжала хранить молчание, внимательно наблюдая за напряженным взглядом Роберта и пытаясь определить, что за этим последует.

— Я ответил ей тем же и увидел, что она уходила от меня со слезами на глазах, что заставило меня подумать, что я, должно быть, снова ошибся. Знакомый замкнутый круг, а? Итак — я принес свои извинения этой мягкой, женственной натуре, которая

плакала потому, что я был слишком резким и жестоким, и что я нашел в ответ? Она снова превратилась в злобную бестию. Эта девушка ненавидит меня, думал я, но все равно так и не мог выбросить из головы тот ее образ, который сложился при первой встрече. Тогда я решил попробовать еще раз — начал изобретать всяческие предлоги, чтобы видеть ее… Вам не скучно слушать меня, Кейт? — он неожиданно взглянул на нее и, почти глотая слова, продолжал: — Потому что я сам нахожу свои признания несколько утомительными. Я не привык ходить вокруг да около.

Кейт дрожащей рукой откинула с лица волосы и отвела взгляд в сторону.

— Я очень сожалею, что позволил себе такое поведение — я имею в виду, что так грубо обращался с вами сегодня, — проговорил он сдавленным голосом. — Но это вы довели меня до такого состояния. Прошу вас, Кейт, вы можете честно ответить на один вопрос? И тогда я отвезу вас обратно к вашим гостям и больше никогда не потревожу ваш покой.

На этот раз Кейт уже не могла подавить в себе надежду, которая мгновенно заполнила все ее существо. В его голосе звучала такая боль, как будто она нанесла ему действительно смертельную рану. У Роба есть несколько больных точек, предупреждал ее Дейв Скотт. Эти точки когда-то потревожила Диана, а разве она, Кейт, тоже надавила на них?

— Неужели вы так сильно меня не любите, Кейт? Скажите откровенно.

Она внимательно посмотрела на него, потом уткнулась ничего не видящим взглядом в одну из висевших на стене картин и подумала о Соне, которая сегодня в Галерее Боумэн дарит свои улыбки совсем другому мужчине, о женщине, которая однажды отвергла Роберта. Ее глаза неожиданно метнулись обратно к его лицу. Она вспомнила! Теперь она знала, почему та каменная стена в гостиной выглядит теперь такой пустой! Там нет больше картины, изображающей мадонну с младенцем.

— Нет. Да, — тихо ответила Кейт, и Роберт ответил ей глубоким вздохом.

— Неужели нельзя дать честный ответ, Кейт? Нет-да. Что это за ответ? — Он опустил голову, признавая свое поражение.

— Вы задали мне два вопроса, Роберт. И я дала вам два ответа.

При этих словах он быстро поднял голову, вспоминая произнесенные им слова. В его глазах вспыхнул какой-то новый свет.

— В таком случае, — произнес он, подходя к ней, — давайте разберемся.

Он поднял ее с дивана и притянул к себе.

— Ведь я бы мог убить вас, Кейт. — Кейт увидела, как на скулах его заиграли желваки. — Но сначала…

Его поцелуй едва ли был нежнее предыдущего, но на этот раз Кейт поняла, что боль и отчаяние делают его губы такими жесткими и суровыми. Она попыталась высвободиться из его объятий, но Роберт крепко держал ее в своих руках.

— Уже жалеете о содеянном, Кейт? Я должен был уже понять, что вы не позволяете себе даже минутной слабости. Вы хотите высвободиться?

Она кивнула, и он с мрачным видом выпустил ее из рук.

— Я хочу высвободить только руки, — сказала она, обвивая руками его шею, — чтобы я тоже могла обнять вас.

Он некоторое мгновение в замешательстве смотрел

на нее, боясь поверить тому, что услышал, потом прижал ее к себе.

— Кейт, — произнес Роберт приглушенным голосом, чуть не зарыдав от восторга и зарывшись лицом в ее волосах. Она почувствовала, как из его тела уходит напряжение, и испытала гордость и ликование от того, что ей подвластно совершение такого чуда. Теперь она тоже держала его в своих объятиях и знала, что он нуждается в ее прикосновениях, ее ласке нисколько не меньше, чем она — в его. Она подняла лицо навстречу его поцелую, и их губы жадно приникли друг к другу. У нее больше не было нужды сопротивляться и скрывать свои чувства, поэтому она ответила на его поцелуй со всей страстью, которая теперь, наконец, нашла себе выход.

— В тот вечер, когда ты была здесь, Кейт, — наконец произнес он, — я так страстно желал тебя, и мне показалось, что ты смягчилась в своем отношении ко мне. Было так трудно устоять перед соблазном оставить тебя на ночь, но я знал, что позволил тебе слишком много выпить… — Он грустно улыбнулся. — И я вдруг представил себе, с какой ненавистью ты меня встретишь на следующий день. — Он отвел от лица длинную прядь ее волос. — В тот вечер мы слишком быстро перешли от борьбы к любви, и я испугался, что если я заставлю тебя так сразу окунуться в любовь, то могу этим все испортить. Опасные последствия сиюминутной радости были слишком велики. Ты была такая разгневанная, что я подумал, что вряд ли есть смысл говорить тебе о том, что я остановился лишь ради тебя самой — чтобы защитить Кейт от самой Кейт. И уж совсем не было смысла пытаться разубедить тебя в неправильности твоей интерпретации моего столь героического, — его рука продолжала ласково теребить ее волосы, — воздержания. Но никогда в жизни я еще не чувствовал себя более беспомощным, чем в тот момент.

— Прости меня. Я даже не дала тебе ни малейшей возможности высказаться, но потом я просто умирала от желания узнать…

— Почему, черт возьми, ты не дала мне возможности все объяснить тебе уже на следующий день? — спросил он. — Я не совсем представлял себе, как я мог бы это сделать, не вызвав бурю твоего гнева, но я все-таки надеялся, что найду способ объясниться. И потом эти твои идиотские штучки, что ты, якобы, ничего не помнишь…

Кейт облизнула губы.

— А ты помнишь тот телефонный разговор с Эндрю?

— Ты хочешь сказать, что водила бедного парня за нос?

— Нет. Это был вообще не Эндрю. Звонил какой-то мужчина, чтобы спросить, есть ли в продаже кувшины для вина, и я…

Роберт смотрел на нее с недоумением, а потом разразился гомерическим смехом.

— Ну, Кейт, ты даешь — с тобой не соскучишься! А этот несчастный, наверное, подумал, что он сходит с ума!

— Нет, он подумал, что это я — не в себе.

— Так, значит, весь этот цирк насчет поездки с молодым Барретом был выстрелом из тяжелых зенитных орудий по бедному Роберту?

— Да, на самом деле я собиралась ехать в один небольшой магазинчик возле Национального парка, чтобы сдать для продажи несколько керамических кувшинов Луизы.

— Но почему ты сразу не сказала об этом? — в его голосе проскользнуло раздражение, хотя он продолжал нежно прижимать ее к себе и его руки ласкали ее плечи.

— Все мой несносный характер! Если это тебя хоть как-нибудь утешит, то знай, что позже я приняла решение увидеть тебя и объясниться. Но, когда я приехала повидать тебя, неожиданно появилась Соня Марсден…