Звезды Олега Диодорова

Работа будет потом, а сейчас нужно просто идти, не сбиваясь и не теряя темпа. Уже много пройдено. Нужно держать хвост в напряжении, потому что этого требует дорога. Рука сжимает предмет, который нельзя бросить, и нельзя снять с плеча другие предметы. Без них идти будет совсем легко. Опасный обрыв уже преодолели; до него был еще обрыв, скалы, пропасти. Немного утомились. Скоро-скоро-скоро конец.

«Обгоним тоску и страх. Почему мы должны быть с ними? Мы хотим быть с нашими близкими»

Так подумал Олег Диодоров. Он ненадолго закрыл глаза, и не заметил, как путь завершился. Снова ночь распахнула объятья. Среди ее украшений не видно диадем на тридцать градусов левее ближайшей планеты. Зато хорошо видны контуры Розовой и Черешневой туманности, которые формируют два крыла вокруг вытянутого звездного

скопления. Эта композиция называется «Лебедь». Туманности становятся различимы лишь в определенные часы, при этом чаще всего их нельзя увидеть одновременно. Олег видел Звездного Лебедя уже не раз и знал, насколько далеко от них до земли. Легкий ветерок ударил в лицо, намекая, что нужно вернуться к реальности. Невозможно достичь тех звезд в течение даже ста земных жизней, и вообще, к чему лететь так далеко, если туманность можно увидеть и здесь, на земле. Олег сказал вслух:

– Здесь мы видим лишь отдельные цвета, а ведь хочется собрать букет, целые букеты из цветов! Хочется найти их красоту и подарить ее…

Ладонь в его ладони.

– А сколько нужно свету, чтоб дойти до нас от той звезды?

– Оценочно расстояние до Черешневой туманности составляет пятнадцать тысяч световых лет. При этом мы не учитываем внутренних особенностей пространства: оно может быть растянутой под действием внешних сил. Представь, как если бы мы растянули резиновый жгут. Старт – на одном конце, звезда на другом. Кроме этого, жгут можно завязать в хитрый узел, но для нас это будет незаметно, потому что наша материя целиком находится внутри жгута, внутри пространства. Линейное движение может оказаться гораздо дольше, чем если бы мы двигались подобно свету. Но даже если мы превратимся в свет… лететь пятнадцать тысяч лет… безусловно, в хорошей компании это приятно! Но вот беда, звезда может уйти от нашего маршрута много миллионов раз.

– Да, ты рассказывал, что большие участки пространства находятся в постоянном движении. Но как же мы тогда видим далекие звезды.

– На самом деле, то, что мы наблюдаем – это всего лишь изображение, которое возникло благодаря активности космических тел, и которое дошло до нас – ну да, через пятнадцать тысяч лет! Или через пятнадцать миллионов! Глядя на звезды, мы постоянно видим их прошлое. Для того, чтоб понять их настоящее, нужно долететь до звезд, видеть их, как наше солнце. Ты бы хотела?

– Олег. Это очень интересно!

– Только нам придется оказаться у звезды почти моментально. В литературе легко совершают полеты из одной галактики в другую. И везде герои просто летят. Почти нигде не приводится описания конкретных физических принципов, как лететь. Термоядерный двигатель донесет нас в лучшем случае до ближайших планет. Давление частиц, звездный ветер… это лишь эпитеты. Впрочем, от авторов нельзя требовать серьезных объяснений, он же не ученый. Я не нашел ни одной научной книги по этой проблеме! Вернее, книги есть. Там приведены фундаментальные факты. И нигде не говорят, что может позволить преодолевать сверхдальние расстояния.

– Олег, я верю, ты изобретешь!

Подруга улыбалась, почти не открывая рта. Олег повел ее по ночному лугу. За Черешневой туманностью есть участок, где светятся очень красивые планеты, Олег хотел их показать. Он и подруга побежали, глядя вверх.

Толчок.

Олег устоял, только слегка наклонил голову и топнул ногой. По колено выпало росы. Олег хотел помочь подруге, но вместо ее ладони рука сжимает плотный предмет. Олег с ужасом понял, что это рукоятка автомата. Он сделал резкий шаг.

Роса превратилась в реку. Река была здесь всегда, а луг остался где-то далеко в долине. Но ведь это совсем не тот луг. Олег машинально прошел еще вперед и, наконец, очнулся.

Никакой ночи. Светло, и на воде видны блики. Все идут по колено в воде. Над головой – обрывы, скалы, поросшие густым лесом. Река толкает и одновременно мешает идти. Отряд уже прошел огромное расстояние, поэтому не мудрено устать.

Автоматный выстрел.

– Та-ак! Какой осел там трещит?! Что, не сказано было?!

Еще выстрелы.

– Бурда щучья! Бурдят! – командир помчался назад, поднимая россыпи брызг, поскольку рация не работает. Прибор в порядке, только его специально отключили в рамках конспирации. Выстрелы вскоре прекратились, однако командир добежал до нужного отряда и стал выяснять причину «бурды». На самом деле, он говорил не это слово, а другое, более резкое и выразительное, а также производные от него. «Бурда» – почти литературное выражение. Отряд остановился на полминуты. За отрядом идет еще отряд, затем еще и еще; Олег рассеянно посмотрел на ребят-волков, которые так же, как и он, стояли по колено в воде. Он бы хотел, чтоб они заговорили. Они молчат, поскольку есть субординация.

…

Олег Диодоров мечтал создавать грандиозные корабли,

способные достичь самых удаленных уголков Вселенной. Он хотел увидеть их как солнце. Он стремился понять принципы космического устройства. Астрономию тогда преподавали только в столичном Университете, в цикле фундаментальной физики. Олег посещал те лекции по своей инициативе, а еще он читал новые и старые книги, какие удавалось достать. Космонавтика существовала только в художественной литературе и поэтому мысль не могли ограничить никакие известные законы. Можно было представить корабль любого размера, можно было выбрать любой источник энергии, включая энергию вакуума. На уровне идея можно было предлагать любые непротиворечивые проекты. Ведь никто в Мире не совершал полетов в космос, и не знал, как это делается; от наследия других Миров остались преимущественно произведения культуры. Кое-где есть удивительные конструкции. Но это не схемы космических кораблей. Олег знал, что для полетов критическое значение имеет двигатель, поэтому решил стать специалистом по двигателям, а еще он хотел разрабатывать новые виды топливных веществ и вообще вещества, а еще он очень хотел помогать Родине и защищать ее. Тогда авиационное двигателестроение преподавали в одном инженерно-техническом вузе и в Военной Академии. Олег пошел учиться на военного инженера и успешно сдавал все экзамены, и проходил все физические испытания, хотя подчас было тяжело. Упражнения рассчитаны на курсантов с определенной мышечной массой, тогда как у Олега ее гораздо меньше. Хотя он не маленький и не слабый. Курсантов учили всему: фундаментальным и прикладным предметам, непосредственной специальности, общекомандным навыкам, тактике ведения дальнего и ближнего боя. Олег понимал, что знать все это необходимо, но не думал, что когда-нибудь станет строевым командиром. Ведь инженеры работают иначе. Олег целиком погрузился в обучение, поэтому знакомиться с девушками не стремился совершенно. Зато он постоянно участвовал в общественных работах, в том числе пределами города, включая те районы, где все конструкции были исключительно деревянные. Над крутыми склонами стоял мосток, построенный еще сто лет назад. Опорные бревна были на редкость хорошо подобраны, благодаря этому каркас не падал ни от снега, ни от дождя, ни во время весенних половодий. Настил в последние годы делали из чего попало. По мосту могла проехать небольшая машина – если водитель внимательный и умелый. Грузовики объезжали мост. Для пешеходов он был уж очень удобен и все пользовались им, держась за дрожащие перила. Ребятишки из деревни решили проехать быстро – завели мотоцикл, привязали к нему прицеп и помчались по окрестным чащам. Возле моста чуть притормозили, затем поехали, ни один не захотел идти пешком. Колеса прыгали по неровным бревнам, застревали. Прицеп стало уводить в сторону. Ребята принялись выталкивать прицеп, газуя. Неожиданно доски рухнули под самим мотоциклом. Аппарат повис над обрывом, утягивая за собой прицеп. Ребятам было лет по двенадцать. Двое, что сидели на мотоцикле, уцепились за него намертво. Приятели хотели им помочь, но не могли дотянуться; под ногами все качалось; протянуть что-нибудь длинное они не могли – ничего не было с собой, а бросать товарищей они тоже не хотели. Олег шел через лес к тому же концу моста, на который заехали. Он услышал крик. Мотоцикл повис уже целиком. Прижавшись к дереву, ребята хотели дотянуться до середины длинного прицепа. Там в него уперлись балки. Уцепившись одной рукой, двое ребят прижались к молоденькой волчице. Она тоже держится одной рукой. Волчица вышла к другому концу моста, увидела и побежала. Она легко соскочила на мотоцикл и сумела помочь ребятам подняться до прицепа. Теперь уже нет сил. Волчица крепко сжала зубы и решила ни за что не выпускать дерево. У нее не хватило бы сил, чтобы в одиночку подтянуть ребят. Олег подоспел. Он легко соскользнул по балкам, одной рукой сжал мальчика, а потом сразу же ногами охватил его ноги и подтолкнул его вверх. Мальчик не ожидал такой ловкости и не успел схватиться. Олег ступней поддел его ноги снова и еще раз подтолкнул. Друзья помогли ему выбраться. Олег и волчица подняли второго мальчика – это было уже проще; Олег увидел красивые бирюзовые глаза. В них полно решительности. Но пальчики дрожат. Без Олега волчица не смогла бы подняться обратно. Мотоцикл все-таки рухнул. Все проворно отбежали.

Мальчики виновато смотрели Олегу под ноги, ожидая, что он будет ругаться, тем более, что он начальник (у него военная гимнастерка). На девушке – майка и деревенские штаны. В волосах щепочки. Олег попросил ребят возвращаться домой и не хулиганить. Он не хотел быть строгим, да и не умел. Перед девушкой он смутился немного; девушка тоже смутилась. Она очень ловкая, и одновременно изящная; ростом девушка чуть пониже Олега. Она спонтанно тряхнула волосами.

– Ой, простите, товарищ, товарищ… – она не могла определить, какое у Олега звание.